Печальная судьба детей эрцгерцога франца фердинанда. Андреевский кавалер — сараевский мученик эрцгерцог Франц Фердинанд Карл Луис Мария Следствие и приговор

Предлогаемая Вашему вниманию статья посвящена наследнику престола эрцгерцогу Францу Фердинанду, убийство которого послужило формальным поводом к развязыванию Первой мировой войны. Статья написана несколько тенденциозно, с явным монархическим уклоном, но представляет собой определенный интерес, так как кратко описывает жизненный путь непростого человека, который собирался унаследовать императорский австрийский и королевский венгерский троны.

Престол Австро-Венгрии

Эрцгерцог Дома Габсбург-Лотаринг Франц Фердинанд Карл Луис Мария д’Эсте (Franz Ferdinand Karl Luis Maria Habsburg-Lotaringen d’Este ) родился в г. Грац 6 (19) декабря 1863 года, и являлся первенцем в Августейшей семье эрцгерцога Карла Людвига - младшего Августейшего брата императора и Андреевского кавалера Франца Иосифа I (1830–1916).

Как многим другим Габсбургам, ему предопределена была военная карьера, которую он, служа исправно, постепенно выстраивал. Никто не предполагал, что он может стать наследником престола, ведь был молод и здоров Августейший сын императора Рудольф.

Первое большое событие в жизни Франца Фердинанда произошло в 1875 году. Неожиданно юный эрцгерцог, не имеющий большого состояния, стал очень богат. После долгих споров к нему перешло сказочное наследство вымершего рода итальянских князей д’Эсте и титул последнего герцога и Андреевского кавалера Модена-Эсте Франца V. Вместе с родовым именем, он обрел состояние, став одним из богатейших людей Австро-Венгрии.

Через 14 лет случилось другое событие, для него неизмеримо более важное. 30 января (12 февраля) 1889 года в замке Майерлинг покончил с собой любимец Австрии кронпринц и кавалер Императорского ордена Святого Апостола Андрея Первозванного Рудольф (1858–1889 гг.). Наследником престола был объявлен Августейший отец Франца Фердинанда, однако все понимали, что у эрцгерцога и кавалера Карла Людвига (1833–1896 гг.) на три года моложе 59-летнего императора Франца-Иосифа I, не было шансов стать новым императором. И потому, Франц Фердинанд уже в 1889 г. фактически стал преемником трона, что сразу почувствовал по изменившемуся отношению к нему императора. Он быстро был произведен в генерал-майоры, затем получил чин фельдмаршала и в придачу дворец Бельведер в Вене.

В 1890-е годы эрцгерцог много ездил по свету. В 1891 г. он нанес визит в Санкт-Петербург, где был великолепно принят. Государь Император Александр III Миротворец встречал эрцгерцога Франца Фердинанда на вокзале, ему был Высочайше пожалован орден Святого Апостола Андрея Первозванного.

Затем последовало многомесячное кругосветное путешествие на военном корабле «Императрица Елизавета», в ходе которого эрцгерцог Франц Фердинанд отличился как превосходный охотник и как незаурядный писатель (оставил любопытный дневник путешествия).

В 30 лет на эрцгерцога навалилась тяжелая болезнь - туберкулез. Ему пришлось оставить службу и несколько лет настойчиво лечиться, в основном пребывая на климатических курортах. Эрцгерцогу Францу Фердинанду с помощью Божией удалось справиться с болезнью, считавшейся тогда почти неизлечимой. Он резко поправился – с 67 до 97 кг, всю жизнь потом должен был остерегаться плохой погоды и простуд, но себя для близких и Австрии наследник престола сохранил.

После кончины Августейшего отца, последовавшей 19 мая (2 июня) 1896 года 35-летний Франц-Фердинанд объявлен был наследником австрийского и венгерского престолов.

Из-за присущих ему холодности и осторожности император Франц Иосиф I не очень баловал племянника своим расположением и весьма осторожно подпускал его к государственным делам. Прохладным отношениям, установившимся между ними, способствовало и неожиданное своеволие, проявленное наследником в делах сердечных.

Августейшая семья

Эрцгерцог Франц Фердинанд не торопился жениться, но когда он созрел для брака, его выбор потряс всех. Однажды, еще до болезни, он увидел представительницу старого чешского дворянства графиню Софию Хотек фон Хотков-унд-Войнин - и сразу влюбился. История была романтическая: влюбленные многие месяцы встречались тайно; потом, когда все открылось, император почти год не давал наследнику согласия на морганатический брак. В конце концов, он уступил настойчивому Августейшему племяннику.

28 июня (11 июля) 1900 года 36-летний эрцгерцог вступил в морганатический брак с Софией-Марией-Альбиной графиней Хотек фон Хотова унд Вогнин (1868–1914 гг.), происходившей из древнего Богемского рода. Император на брковенчание не приехал, но пожаловал венценосной невесте титул Княгини, а в 1909 году — герцогини Гогенберг. Тем не менее, Августейшие дети от этого брака не имели в будущем права на занятие Австро-венгерского престола.

Супруги жили душа в душу. Через несколько лет они уже имели Августейшую дочку и двоих Августейших сыновей. В Вене Княгиню Гогенберг откровенно третировали Габсбургские свойственники, поэтому супруги предпочитали жить вне столицы, тем более что замков у эрцгерцога хватало. Как постоянную резиденцию он облюбовал замок Конопиште в Чехии, который купил еще в 1887 г. у Князя Лобковица за 6 миллионов гульденов. Историческое здание, некогда принадлежавшее Валленштейну, было основательно перестроено - чтобы в нем можно было разместить многочисленные коллекции, собранные эрцгерцогом Францем Фердинандом по всему миру.

Любимым занятием наследника была охота. Легенда о том, что за свою жизнь он застрелил 300.000 животных, вряд ли имеет под собой основание, однако то, что в конопиштских угодьях обитали десятки тысяч фазанов, и что однажды на его охоте было застрелено 2140 куропаток и фазанов, - правда. Предполагалось, что Конопиште и другое его чешское имение, Хлумец, достанутся Августейшим сыновьям, однако история рассудила иначе: после 1918 года оба поместья были конфискованы чехословацким правительством. Между войнами Августейшие сыновья эрцгерцога Франца Фердинанда вели долгий процесс за возвращение родового имущества, но проиграли его.

Политические взгляды

Политические взгляды эрцгерцога были умеренно консервативными и очень взвешенными.

Он склонялся к идее триализма, т.е. хотел возвысить в двуединой монархии славянскую составляющую; весьма уважительно был настроен по отношению к России и полагал, что воевать с ней гибельно; не переоценивал значение союза своей католической державы с протестантской Германией. Парадоксально, что самого расположенного к славянству Габсбурга убили сербы. Страха перед возможным покушением, а все понимали, что в Боснии может случиться всякое, он не испытывал, не раз заявляя, что его жизнь постоянно в опасности.

Австрийский государственный деятель Эрнест фон Пленер писал о Франце Фердинанде: «Жестокий, властный, нетерпимый, своенравный, вспыльчивый, однако, несмотря на все недостатки, это не был стремящийся к наслаждениям принц, прожигатель жизни; Франц-Фердинанд — ярко выраженная личность, он обладал большим политическим честолюбием ».

29 марта (11 апреля) 1898 года он был назначен заместителем главнокомандующего Австро-венгерской армией, командовал которой сам император.

С 1906 года эрцгерцог принимал активное участие в решении внешнеполитических вопросов, расставляя на важные посты людей из своего окружения. Он был одним из инициаторов аннексии Боснии и Герцеговины в 1908 году, о чем следует сказать подробно.

Австро-Венгрия под предлогом строительства железной дороги через Ново-базарский санджак первой нарушила статус-кво на Балканах, на что болезненно отреагировала Россия. Государь Император Мученик Николай II Многострадальный принимая 15 (28) февраля 1908 года Австрийского посла Эренталя сказал ему, что Он ценит дружбу императора Франца Иосифа, хотя эта дружба никогда не была популярна в России, но Он намерен продолжать ее впредь, «хотя Ему эту задачу весьма затрудняют ». Имелось ввиду общественное мнение в России, действие и выпады печати и т. п. В это время как нельзя «кстати» произошла революция младотурков в Османской империи, провозглашение конституции, что создало правовой прецедент к пересмотру условий мировых держав к Турции, в частнсти к управлению ею провинции Босния и Герцеговина.

В это самое время барон Эренталь 24 сентября (7 октября) объявил об аннексии Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины, объясняя этот шаг необходимостью дать этим провинциям представительные органы, дабы местное население не оказалось в невыгодном положении по сравнению с турецкими владениями. Одновременно с этим Князь и кавалер Фердинанд Болгарский провозгласил полную независимость Болгарии и принял титул Царя. Оба эти акта, несомненно, были односторонним отказом от соблюдения обязательств, заключавшихся в Берлинском трактате.

Аннексия Боснии и Герцеговины болезненно восприняли как в России, так и в Сербии, считая это действие первым шагом к установлению гегемонии Австрии на Балканах и самовольное присоединение Австрией славянских земель. Славянское движение в России и на Балканах заметно оживилось. Франция и Англия также отрицательно отнеслись к решению Австрии. Сербия ждала когда Россия заступится, а Государь Мученик уклонялся от обострения дальнейшего конфликта в Европе, грозившего мировой войной.

Австро-Венгрия решилась воспользоваться случаем, чтобы силою утвердить свое преобладание на Балканах, и начала грозить Сербии войной, если та не признает аннексии. Сербия отвечала, что этот вопрос должен быть разрешен «международным трибуналом». Положение становилось угрожающим. В этот момент Германии выступила с предложением о посредничестве, сообщив о том России. После недолгих размышлений Россия согласилась на аннексию, чем разрешила конфликт. Однако Боснийский кризис оставил глубокий след в международных отношениях и, в итоге, стал детонатором будущей войны.

В это самое время большое влияние на эрцгерцога Франца Фердинанда имел начальник его военной канцелярии А. Брон фон Ааренау. Именно он провел ряд реформ в Австро-венгерской армии, был одним из создателей Австро-венгерского ВМФ. Сам же эрцегрцог был категорическим противником создания независимого славянского государства на Балканах. Он выдвинул идею триализма — превращения двуединой Австро-Венгрии в триединую — Австро-венгеро-южнославянское государство под властью Габсбургов.

Он считал, что венгерские правящие круги имеют слишком большую власть в стране, а триализм должен был ограничить права Венгерского дворянства, что неизбежно привело к конфликту с Венгерским премьер-министром И. Тисой, который заявил: «Если престолонаследник, став императором, выступит против Венгрии, я подниму против него национальную революцию ». Так у эрцгерцога появились враги и в собственной стране.

Противник войны

В декабре 1912 года эрцгерцог добился назначения на пост начальника Генштаба сторонника решительных и агрессивных действий против Сербии генерала Ф. Конрада фон Гетцендорфа. Тем не менее, сам Франц Фердинанд был сторонником мирной позиции Австро-Венгрии, считая войну с Сербией безумием.

Гордый немец, глубокий консерватор и хранитель многовековых основ Монархии Габсбургов - эрцгерцог неожиданно проявил революционную по сути инициативу. Будучи мудрым политиком, Франц-Фердинанд предвидел, что славянские народы, являющиеся гражданами его империи, несомненно, приведут ее, рано или поздно, к развалу, расчленят на лоскутки. Чтобы предупредить это, он стал настаивать в Вене на равных правах для славян, наравне с австрийцами и венграми, рассчитывая тем окончательно привязать поляков, чехов, словаков, галичан, хорватов и сербов к Габсбургскому трону.

Эрцгерцог Франц-Фердинанд показал себя отменным геополитиком. Он не терпел русских, но говорил: «Я никогда не поведу войну против России. Я пожертвую всем, чтобы этого избежать, потому что война между Австрией и Россией закончилась бы или свержением Романовых, или свержением Габсбургов, или, может быть, свержением обеих династий… Война с Россией означала бы наш конец. Если мы предпримем что-нибудь против Сербии, Россия встанет на ее сторону, и тогда мы должны будем воевать с русскими ».

Предупреждая рвавшегося в бой начальника Австрийского Генштаба Конрада фон Гётцендорфа, эрцгерцог прямо указывал на тех, кому выгодна война: «Войны с Россией надо избегать, потому что Франция к ней подстрекает, особенно французские масоны и антимонархисты, которые стремятся вызвать революцию, чтобы свергнуть Монархов с их тронов ».

Так оно и произошло. Организаторы покушения хорошо знали, кого они решили ликвидировать, какие последствия вызовет это убийство.

Кстати, еще в 1912 году в одном из западных изданий загодя появилось предсказание некоего масонского деятеля: «Эрцгерцог осужден и умрет на пути к трону ».

17 (30) августа 1913 года он Высочайше назначается императором генерал-инспектором вооруженных сил Австро-Венгрии, заняв таким образом высший военный пост в стране. Противник войны с Россией и Сербией во главе армии, согласитесь, явная мишень для другой партии.

Десятилетиями императору Францу Иосифу удавалось сохранять мнимое благополучие в его огромной многонациональной, но разваливающейся из года в год империи, сталкивая лбами соперничающие между собой регионы. Однако в 1914 году престарелому императору было уже 84 года, и большая часть его полномочий была передана наследному эрцгерцогу Францу Фердинанду. Эрцгерцог будучи генеральным инспектором вооруженных сил империи, вознамерился посетить в этом качестве столицу Боснии город Сараево.

Путешествуя по Балканам, эрцгерцог Франц Фердинанд не мог не ощущать враждебного отношения к своей персоне со стороны местного православного населения, и должен понимать был рискованность такой поездки, тем более, что ходили слухи о его планируемом убийстве. О них узнал даже Йован Иованович, сербский Министр в Вене. Иованович предупредил эрцгерцога о грозящей ему опасности, но тот, как и следовало ожидать от его характера, отмахнулся и 24 июня (7 июля) вместе со своей супругой, герцогиней Софией, отправился на юг.

На июнь 1914 были назначены крупные маневры в Боснии, причем, это было привязано ко дню Святого Вита - годовщину битвы на Косовом поле 1389 года, когда турецкие войска разбили сербов, и Сербия попала под власть Османской империи. Подобная демонстрация была явным оскорблением национальных чувств сербов. Однако из без этого, участь наследника была предрешена многими сторонниками войны в Европе.

Эрцгерцог и его свита провели ночь на 28 июня (11 июля) 1914 года в отеле «Босния» в Илидце, в полусотне километров юго-западнее Сараево. В соответствии с программой высокий гость должен был присутствовать на приеме в городской ратуше, а затем планировалась поездка по городу для осмотра его достопримечательностей.

План и исполнение убийства

Как потом выяснилось, в толпе, приветствовавшей проезжавшего (28 июня) 11 июля 1914 года мимо эрцгерцога Фердинанда, находилось не менее семи террористов, принадлежавших к тайному сербскому обществу «Черная рука», девиз которого гласил: «Объединение или смерть ».

Устав общества «Черная рука» был в свое время опубликован. Привожу два первых пункта (их всего 37): «1) Настоящая организация создается в целях осуществления национального единения всех сербов. Входить в нее может каждый серб, без различия пола, вероисповедания и места рождения, а также все лица, искренно сочувствующие ее целям. 2) Настоящая организация предпочитает террористическую деятельность идейной пропаганде. Поэтому она должна оставаться совершенно секретной для не входящих в нее людей… » По статье 35-й, члены «Черной руки» клялись в верности ей «перед Богом, согревающим меня солнцем, питающей меня землей и кровью моих предков ». По 33-й статье, смертные приговоры, выносившиеся «Верховной центральной управой », приводились в исполнение, «каков бы ни был способ осуществления казни» ; это, очевидно, и означают нож, бомба и яд на печати общества.

Устав и печать достаточно выясняют характер «Черной руки». Это было общество карбонарского типа, но не возводившее себя ни к Адаму, ни к Филиппу Македонскому и не ставившее себе мировых задач. Руководили им решительные люди, очевидно, пользовавшиеся черепами и кинжалами для воздействия на романтическую природу молодежи. Задача же общества была чисто национальная: освободить Боснию, незадолго до того насильственно захваченную австрийцами.

К «Черной руке» принадлежал и физический убийца эрцгерцога, 19-летний гимназист Гаврило Принцип. Во главе общества стоял полковник Драгутин Димитриевич, одновременно возглавлявший разведку генерального штаба Сербии. Члены «Черной руки» знали его под псевдонимом Апис.

Как только Димитриевич-Апис получил сообщение о намерении эрцгерцога посетить Сараево, он принял решение о покушении, без труда найдя трех студентов (Неделько Кабриновича, Трифко Грабеца и Гаврило Принципа), горевших желанием принять в нем участие, благо терроризм был в то время в моде среди молодежи Европы.

Апис представил такую возможность членам «Черной руки», и заставил повторитьполную клятву тайного общества: «Солнцем, греющим меня, землей, питающей меня, Господом, кровью моих предков, своей честью и жизнью я клянусь в верности делу сербской национальной идее и готовности отдать жизнь за него ». Каждому дали пистолет и гранату, а чуть позже еще шесть бомб, четыре браунинга и дозу цианистого калия для того, чтобы покончить с собой во избежание ареста. Апис организовал им переход через боснийскую границу. Там они отсиживались некоторое Время в домике Данило Илича, члена отделения общества в Сараево.

Следуя инструкциям Аписа, Илич принял еще четверых добровольцев, вызвавшихся убить эрцгерцога. По утверждению историка Роберта Эрганга, «несколько членов сербского кабинета, включая премьер-министра, знали о заговоре, и будь у них намерение помешать покушению, они легко бы с этим справились ».

День трагедии

25 июня (8 июля) 1914 года наследник Австрийского престола 50-летний эрцгерцог Франц Фердинанд д’Эсте прибыл в Боснию и Герцеговину на военном корабле. Здесь проводились маневры, на которых он должен был присутствовать как генеральный инспектор Австрийской армии.

Маневры прошли отлично; 28 июня (11 июля) должна была состояться политическая часть визита: торжественный проезд наследника по Сараево и посещение органов самоуправления.

В тот день эрцгерцог и его супруга графиня София Хотек встали рано и до отъезда успели побывать на утренней мессе. В 9 часов 30 минут четыре открытых автомобиля отъехали от гостиницы, в начале одиннадцатого кортеж не спеша продвигался по набережной Аппеля вдоль реки Милячки.

Франц Фердинанд, желавший, чтобы народ мог как следует разглядеть будущего императора, был одет в форму генерала от кавалерии (голубой мундир, черные брюки с красными лампасами, высокая фуражка с зелеными попугаичьими перьями) , на Августейшей супруге его было нарядное белое платье и широкая шляпа со страусовым пером.

Всё проходило торжественно и празднично. Уже прогремели над городом 24 залпа приветственного салюта, люди на набережной махали руками, выкрикивали приветствия на немецком и сербском языках. В воздухе плыл звон колоколов: в церквах отмечали день Святого Вита.

Кортеж, направлявшийся в ратушу, поравнялся уже с мостом Цумурья, как вдруг некий юноша из толпы взмахнул рукой и бросил какой-то предмет в автомобиль наследника. Предмет либо ударился о сложенную полотняную крышу, либо был отражен рукой эрцгерцога - во всяком случае, отлетел под колеса машины сопровождения и там с оглушительным грохотом взорвался. Это было покушение. Брошенная бомба была начинена гвоздями, которыми оказались ранены двадцать человек в толпе и два офицера из свиты наследника. Сам он совсем не пострадал, у графини была легко оцарапана шея.

На набережной воцарилось смятение. Машины остановились, окутанные пылью и едким дымом, кто-то из пострадавших дико кричал. На кинувшего бомбу юношу бросился один из офицеров, ему почему-то стал мешать оказавшийся рядом полицейский. Тем временем террорист (им оказался Неделько Габринович) успел достать из кармана яд, проглотить его и броситься в реку. Яд на него не подействовал, и прямо на мелководье он был в конце концов схвачен.

Перед тем как приказать быстро следовать дальше, эрцгерцог еще поинтересовался состоянием раненых. Он был вне себя от гнева, и когда в ратуше городской глава Фехим Чурчич, не подозревавший о покушении, начал цветистую речь, резко оборвал его словами: «Господин староста! Я приехал в Сараево с дружеским визитом, а меня тут встречают бомбами. Это неслыханно! Хорошо, продолжайте» .

После приветствия Чурчича Франц Фердинанд овладел собой и произнес приготовленную речь, сымпровизировав в конце по-немецки: «Сердечно благодарен за радостные овации, которые мне и моей супруге приготовило население, тем более что так оно выражает радость по случаю неудавшегося покушения », и по-сербски «Прошу передать населению вашего прекрасного города мой сердечный привет и засвидетельствовать мои расположение и признательность ». Потом он еще осмотрел колонный зал ратуши и распорядился ехать в больницу навестить раненых офицеров.

На этот раз автомобили ехали быстрее. Рядом с наследником по-прежнему сидели Августейшая супруга и военный губернатор Боснии генерал Потиорек. На левую подножку машины с обнаженной саблей вскочил граф Гаррах. На углу улицы Франца Иосифа Потиорек заметил, что они едут не туда, и резко приказал шоферу изменить маршрут. Машина затормозила и, наехав на тротуар, остановилась.

По злополучной случайности как раз на этом месте, в паре метров справа от автомобиля, стоял следующий из подготовленных террористов (всего на набережной их было шесть) - 19-летний Гаврило Принцип. После неудачи Габриновича он лихорадочно метался по улицам, успел еще проглотить в кофейне чашку кофе, а сейчас оцепенело глядел на экипаж эрцгерцога. Наследника трона он узнал и, выхватив из кармана револьвер (возиться с бомбой не было времени), стал стрелять. Было 10 часов 50 минут.

Первая же пуля разорвала сонную артерию эрцгерцога, вторая перебила брюшную аорту его жены. Отлетела фуражка с зеленым султаном, белое платье обагрилось кровью. Графиня совсем не аристократично безжизненной куклой сползла на пол. Оба уходили из жизни. Последними словами наследника были: «Софи, Софи! Не умирай ради детей! ». Графиню привезли в правительственный Дворец уже мертвой, эрцгерцог Франц Фердинанд в беспамятстве дышал еще пятнадцать минут.

На набережной тем временем схватили стрелявшего Принципа. Первым на убийцу бросился случайный сербский студент, потом сбежались жандармы, офицеры. Принцип отчаянно сопротивлялся, пытался проглотить яд и застрелиться; ему не дали. В свалке только случайно не взорвалась бывшая при нем бомба. Принципа много били, нанесли несколько ударов саблей (потом в тюрьме ему пришлось ампутировать руку). Чудом оказавшийся рядом фотограф-любитель снял едва ли не самый момент покушения – но еще никто не знал, что сараевские выстрелы означали начало большой войны.

Император Франц Иосиф I похоронил Августейшего племянника и его супругу весьма сдержанно, если не сказать бесстрастно. Он положил на могилу герцогини Софи две белые перчатки. Это означало, что он считает ее лишь придворной дамой. Однако Австрийское правительство решило выжать из убийства максимум возможного.

Принесенные сербской стороной извинения вполне могли удовлетворить австрийцев (по крайней мере, в тот момент), но Вена твердо вознамерилась разгромить Сербию, и уже ни на что не обращала внимания. Германия была не в состоянии образумить австрийцев.

Следствие и приговор

Полиция арестовала немало заговорщиков. К суду было привлечено 25 человек, и среди них - Илич, Грабец и Попович.

Судебное заседание длилось неделю, после чего был объявлен приговор. Илич, признанный руководителем заговорщиков, приговаривался к смертной казни; Принсип, Кабринович и Грабец - к двадцати годам каторжных работ, Попович — к тридцатилетнему заключению. Для большинства осужденных это означало медленную смерть. Так и случилось. Кабринович и Грабец умерли от туберкулеза и недоедания через два года. Принсип, который произвел смертельные выстрелы, дожил до 1918 года. И только Поповичу удалось отсидел весь срок и выйти на свободу уже пожилым человеком.

Принцип, как несовершеннолетний, не был приговорен Австрийским судом к смертной казни. Вынесенный ему приговор был странный и сложный: двадцать лет тюремного заключения, с одним днем полного поста в месяц и с заключением в какой-то особый карцер в каждую годовщину сараевского дела. Приговор этот чужд по духу русскому или французскому законодательству. Однако в огромном большинстве стран Принцип был бы, вероятно, казнен. Судил его гласный суд, на который были допущены журналисты. Пыткам он не подвергался ни на следствии, ни позднее, в заключении. Напротив, обращались с ним, по его собственным словам, хорошо.

От природы он не отличался слабым здоровьем. При аресте он был ранен, позднее рана открылась и стала серьезной: пришлось произвести ампутацию руки. Каземат, в котором он сидел до перевода в больницу, был холодный и сырой. У Принципа развилась чахотка. Условия для нее были достаточно благоприятны. В пору войны, особенно в конце ее, все австрийцы, за исключением, быть может, очень богатых и очень ловких людей, находились в состоянии хронического недоедания. Нетрудно себе представить, как кормили в тюрьмах, да еще осужденных по такому делу. Едва ли Принцип умер от голода; он умер от сочетания голода с раной и с тяжкими моральными страданиями.

О Великой войне, доходили до него печальные вести. Известие об отступлении русских войск в 1915 г. произвело на Принципа впечатление ужасающее. С мыслью о том, что все пропало, Принцип и умер в апреле 1918 г., в пору высших - последних - успехов германского оружия, за три месяца до начала наступления маршала Фоша.

Умер убийца в полном одиночестве, совершенно незаметно - в камере никого не было. Наутро часовой заметил, что уж очень неподвижно лежит на своей койке этот, столь нашумевший в мире заключенный. Позвали коменданта, врача, все как полагается. «Человек, из-за которого возникла мировая война », был мертв.

Похоронили его ночью, где-то в поле. Присутствовавший на этих ночных похоронах австрийский солдат, славянин по происхождению, записал, как мог, где именно в поле погребен убийца наследника австрийского престола. По заметке солдата впоследствии отыскали тело. Останки Принципа были перевезены на родину. Его вторые похороны были совершенно иными.

На той самой улице Сараево, где когда-то было совершено преступление, находится музей Гаврило Принципа - музей в честь убийцы, давшего повод для развязывания первой мировой войны. Есть и мост в честь него.

Эхо трагедии

В связи с этим убийством через 25 дней - 23 июля (5 августа) Австро-Венгрия предъявила Сербии ультиматум, который содержал требования, нарушавший ее суверенитет - введение на территорию Сербии ограниченного контингента войск для защиты находившихся там австрийских граждан, а также допуска для расследования убийства эрцгерцога Франца Фердинанда и его Августейшей супруги следователей из Вены.

Сербия выразила готовность принять основные пункты ультиматума, однако 27 июля (9 августа) Австро-Венгрия объявила войну Сербии. Так, с убийства в Сараево, началась Великая мировая война 1914–1918 гг., - первый конфликт мирового масштаба, в который было вовлечено 38 из существовавший в то время 59 независимых государств.

Около 73,5 миллиона человек были мобилизованы; из них убиты и умерли от ран 9 с половиной миллионов, более 20 миллионов человек были ранены, 3,5 миллиона навсегда остались калеками. Но главное — были уничтожены три христианские империи, пребывавшие в родственных узах не одно столетие. Алчность и гордость одних погубили все, что создавалось с такими усилиями Монархов.

День 11 июля не любят вспоминать в Европе, в том числе и в братской Сербии, что является не позволительной дерзостью и легкомыслием. И это в то время, когда дым последующих войн до сих пор не развеялся и грозит снова окутать народы этой Богом хранимой земли христианских мучеников.

В год 90-летия начало Великой войны 1914–1918 гг. следует сугубо помолиться о душе всех убиенных и умученных христианах, скорбный счет которых начался с выстрела 11 июля.

02.04.2015 0 10448

Поводом для начала Первой мировой войны послужило убийство 28 июня 1914 года в Сараево наследника Австро-Венгерской империи эрцгерцога Франца Фердинанда . Вместе с ним сербский террорист Таврило Принцип застрелил супругу наследника герцогиню Софию Гогенберг .

Но у убитых остались трое детей: дочери было 13, а сыновьям - 10 и 12 лет. Жизнь их после смерти родителей была трудной. Достаточно сказать, что братья Максимилиан и Эрнст провели семь страшных лет в нацистском концлагере Дахау и лишь чудом остались живы.

Месть после смерти

Эрцгерцог Франц Фердинанд был хорошим мужем и отцом. Он с семьей жил в замке Конопиште, в 50 километрах от Праги. Брак эрцгерцога считался морганатическим, то есть неравным. Его супругой стала чешская графиня София Хотек. Австрийский император Франц Иосиф долго не давал разрешения на этот брак своему наследнику и племяннику, но в конце концов согласился.

Перед бракосочетанием Франц Фердинанд должен был по требованию императора торжественно отречься за своих будущих детей от прав на престолонаследие. В утешение София Хотек получила от Франца Иосифа титул герцогини Гогенберг.

В тот страшный день, 28 июня 1914 года, дети эрцгерцога играли в чудесном парке семейного замка. О покушении в Сараево им сообщили по телефону, упомянув, что их родители тяжело ранены. Лишь на следующий день дети узнали страшную правду.

Во время похорон детям Франца Фердинанда и Софии дали понять, что они не имеют никакого отношения к династии Габсбургов. Да и сами похороны прошли скромно - на вокзале в Вене траурный поезд встречал лишь племянник убитого эрцгерцога Карл. Гроб с телом Софии был поставлен ниже гроба с телом ее мужа, чтобы и после смерти подчеркнуть их неравенство в происхождении.

И это еще не все. Габсбурги отправили представителям европейских королевских семей вежливые послания" с просьбой воздержаться от посещения похорон убитого наследника и его супруги под предлогом того, что якобы Франц Иосиф плохо себя чувствует и ему трудно исполнять требования протокола. А короля Румынии, который, невзирая на эти предупреждения, все же решил приехать на похороны, просто-напросто вежливо остановили на границе.

Дети убитого Франца Фердинанда до 1918 года жили в замке в Конопиште. После развала двуединой империи Максимилиан и Эрнст уехали в Австрию, а их сестра Софи осталась в Чехии. Там она в возрасте 19 лет вышла замуж за своего двоюродного брата. От этого брака у Софии родилось четверо детей.

Но в 1921 году новые власти Чехии выкинули Софи с семьей из ее родового гнезда. Замок национализировали, а его обитателям было предложено немедленно его покинуть. Софию перед отъездом подвергли унизительному обыску, чтобы она ненароком не захватила с собой что-нибудь ценное.

Софи прожила долгую жизнь. Один ее сын погиб в 1945 году на Восточном фронте, второй умер в советском лагере для военнопленных. Сама Софи умерла в 1990 году в возрасте 89 лет.

«Особое обращение»

В Австрии Максимилиан и Эрнст женились и стали зарабатывать деньги для своих семей (у старшего брата было шестеро детей, у младшего - двое). Максимилиан стал юристом, а Эрнст - лесником. По воспоминаниям своих знакомых и коллег, братья были людьми добрыми и здравомыслящими. Они отрицательно относились к своему земляку Адольфу Гитлеру и не раз публично высказывали неодобрение идей нацистов об «аншлюсе» (присоединении Австрии к Германии).

Но то, чего они так не хотели, произошло. 13 марта 1938 года Австрия перестала существовать как независимое государство. Гитлер торжественно въехал в Вену, где провозгласил «воссоединение Австрии с Германской империей». Вскоре начались гонения на тех, кто выступал против нацистов. В числе жертв гитлеровского террора оказались и братья Гогенберг.

Адольф Гитлер еще до Первой мировой войны, будучи подданным Австро-Венгрии, люто ненавидел эрцгерцога Франца Фердинанда.

Максимилиан Гогенберг незадолго до своей смерти

В своей автобиографической книге «Майн кампф» Гитлер писал: «Всеми возможными средствами... будущий правитель дуалистической монархии стремился к дегерманизации...

Главной идеей этого нового Габсбурга, семья которого говорила только по-чешски, была постепенная подготовка к созданию в Центральной Европе славянского государства, которое для того, чтобы противостоять России православной, должно было стоять на фундаменте католицизма».

Свою ненависть к отцу Адольф Гитлер перенес и на его детей. Сразу же после аншлюса Эрнст и Максимилиан были арестованы гестапо и отправлены в лагерь смерти Дахау, расположенный неподалеку от Мюнхена.

По требованию фюрера к братьям Гогенберг применили «особое обращение», заключавшееся в том, что тюремщики изощренно издевались над сыновьями наследника Австро-Венгрии. Вот как это было описано в книге одного английского журналиста:

«Братьев Гогенберг заставляли ползать на коленях и вылизывать языками гудронированную площадь тюремного двора. При этом тюремщики-эсэсовцы все время плевали наземь, так что Гогенберги вылизывали языками не только пыль и грязь площади, но и плевки гестаповцев. Когда издевательский „тур" был пройден, братьев заставили в присутствии всей эсэсовской команды плевать друг другу в рот. В другой раз их заставили тачками очищать отхожее место. При этом обоих братьев Гогенберг с нагруженными тачками столкнули в выгребную яму. Лишь с большим трудом им удалось выбраться живыми из этой зловонной трясины...»

И все это на протяжении семи лет!

«Труд делает свободным»

Чтобы понять, в каком аду оказались Максимилиан и Эрнст, надо немного рассказать о концлагере Дахау, через который за 12 лет его существования прошли четверть миллиона человек. Из них 70 тысяч были зверски замучены в этом концлагере.

Эрнст Гогенберг

«Труд делает свободным» - такой издевательской надписью встречал концлагерь всех в него прибывающих. Приказ о создании одного из первых концлагеря для политических противников нацистов был подписан 22 марта 1933 года.

Лагерь был построен недалеко от небольшого городка Дахау. Выбор места был не случаен. В 1933 году на выборах в рейхстаг жители Дахау практически единогласно проголосовали против Гитлера, и, по легенде, в назидание им концлагерь был построен таким образом, чтобы дым из крематория шел именно на город.

Концлагерь Дахау был спроектирован его комендантом штандартенфюрером СС Теодором Эйке (будущим командиром дивизии СС «Мертвая голова») на месте бывшего завода по изготовлению боеприпасов. Очень многое Эйке внес и в функционирование самого концлагеря. Построенный лагерь считался эталоном для других концентрационных лагерей.

Позднее системы пыток и зверств были скопированы в других лагерях. Именно Эйке разработал систему, при которой функции надзирателей передавались узнику, который проявлял еще большую жесткость в обращении с такими же, как и он, арестантами для облегчения собственной участи.

Эрнст с женой и детьми

Изначально лагерь был рассчитан только на мужчин, и в нем первое время содержались только политические противники Гитлера, а позже - люди, которые «загрязняли» арийскую расу: коммунисты, социалисты, священнослужители, наркоманы, душевнобольные.

Узники концлагеря Дахау трудились в качестве бесплатной рабочей силы на окрестных промышленных предприятиях, в том числе на производствах концерна «ИГ Фарбениндустри». Во время войны в концлагерь стали поступать советские военнопленные, которых чаще всего сразу расстреливали без постановки на учет в лагере.

Теодор Эйке говорил:

Солдаты моего подразделения должны полностью официально отречься от веры, для них не должно быть других богов, кроме Гитлера. Они должны уметь безжалостно убивать любого.

Софи умерла в 1990 году в возрасте 89 лет

Для испытания своих новобранцев был построен полигон с бетонной стенкой. На полигоне каждый солдат должен был убить за расчетное время как можно больше военнопленных, которые, бегая по полигону, должны были уворачиваться от пуль. Много советских военнопленных погибли на этом полигоне.

С начала Второй мировой войны в лагере стали проводиться медицинские эксперименты над людьми для изучения возможности управления человеком. Газовые камеры, крематории, химические и биохимические опыты - это далеко не полный перечень того, что могло ожидать людей на территории лагеря.

Действовавшая в Дахау подпольная организация заключенных во главе с интернациональным комитетом 28 апреля 1945 года, за день до прихода американских войск, подняла восстание, сорвав существовавший план уничтожения оставшихся в живых.

А пришедшие на следующий день военнослужащие 157-го пехотного полка американской армии расстреляли 346 охранников концлагеря. Еще более сотни эсэсовцев убили бывшие узники Дахау.

Эрнст и Максимилиан вышли на свободу. Но семь лет пребывания в нацистском аду сказались на их здоровье. Эрнст умер в возрасте 49 лет, Максимилиан - в возрасте 59 лет.

Герман ГОЛОВИН

Старший сын эрцгерцога Карла Людвига (брата императора Франца Иосифа, 1833-1896) и Марии Аннунциаты, принцессы Обеих Сицилий (1843-1871).

В 1875 г. он наследовал значительное состояние и имя д’Эсте от Франца V Моденского, а в 1896 г., после смерти отца, стал наследником австро-венгерского престола. Однако фактически к престолу Франца Фердинанда стали готовить раньше, после самоубийства кронпринца Рудольфа, единственного сына Франца Иосифа, в 1889. В 1892 г. совершил большое путешествие вокруг света, описание которого («Tagebuch meiner Reise um die Erde») издал в Вене, в 1895-96 гг. В 1898 г. назначен заместителем императора в верховном командовании армией.

В 1900 г. Франц Фердинанд женился морганатическим браком на чешской дворянке Софии, графине Хотек и Вогнин (1868-1914), получившей при выходе замуж титул княгини Гогенберг. Перед бракосочетанием, совершенным с согласия императора, Франц Фердинанд должен был торжественно отречься за своих будущих детей от прав на престолонаследие. Сообщение об этом и соответственный законопроект были приняты в австрийском рейхсрате довольно спокойно; только младочехи воспользовались случаем, чтобы ещё раз потребовать отделения богемской короны от австрийской. В венгерском рейхстаге оппозиция вызвала шумную сцену; она настаивала на том, что венгерские законы не знают морганатических браков, и, следовательно, брак Франца Фердинанда должен быть признан вполне законным. Министр-президент Селль отстаивал проект, и он был принят лишь после бурных дебатов.

У Франца Фердинанда и Софии была одна дочь, София, и два сына, Максимилиан и Эрнст. Они носили фамилию Эсте и титул князей Гогенбергов. В 1930-е годы Максимилиан и Эрнст Гогенберги, как родственники австрийского дома, были посажены по приказу Гитлера в концлагерь Дахау. Они пережили войну, и ныне существует их потомство.

Семья Франца Фердинанда жила в замке Конопиште, в Чехии.

Политическая деятельность

Франц Фердинанд, планировавший после вступления на престол царствовать под именем Франца II, был сторонником доминирующего положения католической церкви и клерикализма, но вместе с тем несколько большего либерализма по отношению к национальным областям империи. У него был план преобразования двуединой монархии в триединую (путём предоставления самостоятельности Чехии).

Лучшие дня

В 1901 г. Франц Фердинанд принял под своё попечительство «католический школьный союз», причем произнёс речь, выражавшую его симпатию клерикальным стремлениям союза и отстаивавшую необходимость решительной борьбы с Los-von-Rom-Bewegung (движением «Прочь от Рима»). Речь эта вызвала сильное негодование во всей неклерикальной печати Австрии.

В 1902 г. Франц Фердинанд, получив на утверждение, в качестве председателя пражской академии, список вновь избранных почётных членов, вычеркнул из него Льва Толстого.

В 1902 г. ездил, как представитель императора, в Лондон на празднества коронации Эдуарда VII и в С.-Петербург для отдачи официального визита. Во время последней поездки он хотел взять с собой графа Зичи, председателя клерикально-народной партии. Селль, тогдашний венгерский министр-президент, протестовал против этого, и Франц Фердинанд должен был отказаться от сопутствия гр. Зичи. Венгерский рейхстаг громадным большинством одобрил поведение Селля.

Убийство

28 июня 1914 года эрцгерцог Франц Фердинанд приехал в Сараево по приглашению генерала Оска. «Млада Босна» решила убить Фердинанда. Убийство было поручено группе из шести заговорщиков.

Незадолго до 10 утра в воскресенье чета прибыла в Сараево на поезде. В 10.10 кортеж из шести машин (супруги Фердинанд ехали во второй, вместе с Потиореком), приветствуемый толпами народа, миновал центральное отделение полиции. Там их ждали заговорщики.

Гимназист Габринович бросил в сторону кортежа бомбу, которая не причинила никому вреда, и был схвачен на месте. Франц Фердинанд продолжил путь по городу в автомобиле, не ожидая нового покушения, когда на его пути оказался вооружённый пистолетом Гаврило Принцип; он выстрелил дважды, в эрцгерцога и его жену. Обе раны оказались смертельными; София скончалась через несколько секунд, Франц Фердинанд прожил 10 минут после ранения.

Гибель Франца Фердинанда от рук сербских террористов стала поводом Австрии для того, чтобы объявить ультиматум Сербии; Сербию поддержала Россия, и это стало началом Первой мировой войны.

Так как дети Франца Фердинанда родились от морганатического брака, то новым наследником престарелого Франца Иосифа I стал племянник Франца Фердинанда, сын умершего в 1906 году его младшего брата Отто, 27-летний эрцгерцог Карл. В 1916 году он стал последним правителем Австро-Венгрии (см. статью Карл I).

Различные факты

Знаменито упоминание Сараевского убийства в начале романа Я. Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»: «Убили Фердинанда-то нашего, того, что жил в Конопиште, такого толстого, набожного…»

В честь эрцгерцога названа рок-группа Franz Ferdinand.

Франц Фердинанд (не рассчитывавший, что престарелый дядя переживёт его) собирался царствовать под именем Франца II.

28 июня 1914 года в центре боснийского города Сараево были убиты наследник австро-венгерского престола эрцгерцог Франц-Фердинанд и его жена. Покушение повлекло за собой цепь событий, которые через месяц ввергли все ведущие государства мира в затяжную войну, похоронившую старую патриархальную Европу. Несмотря на то что детали убийства Франца-Фердинанда досконально известны исследователям, с ним связано огромное количество «белых пятен». До сих пор непонятно, кто все-таки подталкивал «Черную руку», по какой причине в Сараеве не были предприняты минимальные меры безопасности и, наконец, кому было выгодно нарушить покой «старушки-Европы».

I. Эрцгерцог франц-фердинанд

Эрцгерцог Франц-Фердинанд, после смерти своего отца Карла-Людвига в 1896 году ставший наследником австрийского престола, был при жизни и остался после смерти одной из самых загадочных политических фигур. Сами австрийцы высказывают самые противоречивые взгляды относительно предполагаемых намерений и влияния этого сфинкса. Многие считали его главою австрийских милитаристов, добивавшихся превентивной войны против Италии или Сербии; другие, наоборот, полагали, что его непосредственное влияние на австрийскую политику было невелико. Находились и такие, которые считали, что наследник престола был чуть ли не пацифистом.

Такое же расхождение наблюдалось и в отношении его взглядов на внутреннюю политику. Обыкновенно считали что он ненавидел мадьяр и склонен был покровительствовать сербам. Ему приписывали намерение возрождения монархии путем предоставления славянским национальностям таких же политических прав, какими немцы пользовались в Австрии и мадьяры в Венгрии. Другими словами, его считали сторонником федералистической организации монархии на началах так называемого триализма, вместо существовавшего дуализма.

Но фанатически настроенные сербы питали к нему слепую ненависть как к могущественному и решительному врагу и угнетателю и считали, что его следует убить во имя создания «Великой Сербии». И действительно, на процессе сараевских убийц в 1914 году Габринович, который бросил бомбу, откровенно заявил: «Наследник престола был человеком действия – я знал, что на Баальплаце существовала клика, именуемая военной партией, целью которой было завоевание Сербии. Во главе ее стоял наследник престола. Я полагал, что, избрав его объектом мести, я отомщу им всем» . Принцип, произведший роковые выстрелы, вызывающе заявил на суде: «Я нисколько не жалею, ибо я устранил препятствие с нашего пути. Он был немцем и врагом южных славян».

Русские тоже считали его своим врагом и были рады, что царь избавился от него благодаря сараевскому убийству. «Не только в печати, но и в обществе приходится слышать почти одни враждебные отзывы об убитом эрцгерцоге; указывают, что Россия потеряла в его лице ожесточенного врага», – доносил германский посол из Петербурга. Между тем германский император написал на полях этого доклада одну из тех пометок, в которых он свободно выражал свои сокровенные мысли и непосредственные впечатления: «Эрцгерцог был лучшим другом России, он желал возродить союз трех императоров».

Но ошибочные и противоречивые суждения об эрцгерцоге, распространенные при его жизни, ничто в сравнении с тем, что высказывали о нем после его смерти. Говорили, что он затевал заговор с целью свергнуть с престола своего дядю, что он в союзе с императором Вильгельмом хотел разрушить двуединую монархию, захватить Польшу и Венецию и создать два новых государства, которыми должны были править впоследствии его сыновья, зато немецкая Австрия должна была отойти Германской империи в награду за услуги, оказанные императором Вильгельмом. Делались темные намеки, что его трагическая смерть была вызвана попустительством со стороны австрийских властей, которые желали предотвратить осуществление этих пугавших их намерений или по крайней мере хотели скомпрометировать Сербию и, таким образом, получить предлог для уничтожения соседнего королевства. По другим слухам, его убийство было вызвано тем, что, будучи ревностным католиком, он собирался напасть на Италию и восстановить светскую власть Папы. Один весьма популярный германский автор посвятил полглавы своей книги доказательству того, что убийство эрцгерцога было решено масонами шотландской ложи, которая это свое постановление проводила в жизнь через масонскую ложу в Белграде.

Но где же среди этих противоречивых сплетен и слухов правда об этом таинственном человеке, смерть которого послужила искрой, зажегшей европейский пожар?

Франц-Фердинанд родился 18 декабря 1863 года и был старшим сыном Карла-Людвига, брата императора Франца-Иосифа. Его чахоточная мать, дочь Фердинанда II, последнего короля обеих Сицилии из династии Бурбонов, умерла, когда он был еще ребенком, но его с большой любовью воспитала его мачеха, португальская принцесса. Когда он был молодым, на него не смотрели, как на возможного наследника престола, пока трагическая смерть кронпринца Рудольфа в Меерлинге в 1889 году не оставила Франца-Иосифа без прямого наследника по мужской линии.

Поэтому Франц-Фердинанд сначала не получил никакой подготовки в политических вопросах. Как большинство австрийских эрцгерцогов, он был определен в армию и предназначался для военной карьеры. Он никогда не отличался особенно крепким здоровьем, может быть, вследствие предрасположения к чахотке, унаследованного им от матери. Порою это предрасположение принимало угрожающий характер, и ему не раз приходилось проводить по несколько месяцев в Бриони или в Мирамаре, на теплых берегах Адриатики. Здесь он сильно заинтересовался проблемой создания австрийского флота. Для поправки здоровья он ездил также в Швейцарию, в Давос, а в 1892–1893 годах предпринял продолжавшееся 10 месяцев кругосветное путешествие. В роковую весну 1914 года некоторые предсказывали, что престарелый император, которому минуло 84 года, еще переживет своего племянника, только что перешагнувшего за 50 лет.

Больные легкие, по-видимому, повлияли до некоторой степени на образ жизни и характер Франца-Фердинанда. Болезненное состояние не действовало смягчающе на его нрав. Ему казалось, что судьба обошлась с ним несправедливо, и это развило в нем стремление избегать общество. Нескрываемая поспешность, с которой многие, особенно из придворного круга, покинули эрцгерцога, когда наследник серьезно заболел и казалось, что он уже не сумеет занять престол, ожесточила его, хотя и без того по природе он не был приветлив. У него еще более развились недоверие к окружающим и презрение к людям вообще.

Возможно также, что болезненное состояние еще укрепило его глубокую преданность католической церкви – особенно после того, как он женился на ревностной католичке. И это усилило в нем железную решимость преодолеть все препятствия и подготовиться к делу управления государством Габсбургов. Он изучил языки национальностей, которыми ему предстояло управлять. Он слушал также лекции ученых по разным областям знания, и с течением времени из его коллекций по естествознанию и искусству образовался довольно внушительный музей. Вопросами организации и усовершенствования армии, а впоследствии и создания флота он занимался с настойчивой энергией и проявлял недюжинные способности в этой области.

После того как эрцгерцог женился и должен был заботиться о семье, он значительную часть года проводил в Коношипте, где создал образцовое хозяйство, которое, подобно Валленштейну, вел с довольно большой для себя выгодой. Возможно, что эта твердая решимость жить способствовала тому, что за последние годы его здоровье несколько окрепло. Но ему никогда не удавалось освободиться от желания держаться подальше от общества и от широкой публики.

У него было очень мало близких друзей, он и не пытался приобретать их. В этом отношении весьма характерно замечание, высказанное им Конраду фон Хетцендорфу. Речь шла о том, как следует организовать производство офицеров в армии. Начальник Главного штаба сказал, что считает нужным держаться хорошего мнения о человеке, пока не узнает о нем что-нибудь порочащее его, и что поэтому иногда слишком опрометчиво давал повышения молодым офицерам. Эрцгерцог ответил на это: «Мы держимся разных взглядов. Вы начинаете с того, что считаете каждого человека ангелом, и потом вас ждет печальное разочарование. Я считаю всякого, кого вижу в первый раз, самым посредственным субъектом и жду, пока он сделает что-нибудь такое, чем мог бы заслужить у меня лучшее мнение».

При таком отношении к людям трудно было, конечно, приобрести хорошую репутацию, этим отчасти можно объяснить враждебные и злорадные сплетни, так широко циркулировавшие в Вене относительно эрцгерцога и его жены и повторявшиеся во многих донесениях представителей держав Согласия. Но те немногие друзья, с которыми он был близок, которые видели его сидящим на полу и играющим с детьми, как его секретари или император Вильгельм, были глубоко ему преданы.

Глава 7. Франц Фердинанд Карл Людвиг Йозеф Фон Габсбург Эрцгерцог Д’Эсте

Любовники и любовницы. Дерзкий мальчишка. Кронпринц без панталон. Секс втроем. Трагическая развязка. Расплата.

Чудеснейший человек, сказывали, добрый и благожелательный - одним словом, благородный.

Это слова из записок коллежского асессора Кондратия Филимоновича Воропаева, присланного в свиту эрцгерцога с заверением о дружбе от Московского генерал-губернатора.

Светлый, добрый, нежный сердцем, мой друг и любимый муж.

Так писала о Франце жена София.

А вот история, которую поведали мне, когда я приехал в Австрию, чтобы отыскать истоки слухов о том, что Франц Фердинанд был человеком отнюдь не самых благородных порывов и весьма двусмысленных поступков. Но поскольку для австрийцев фигура их драгоценного эрцгерцога сродни лику Богоматери, то я не рассчитывал найти в архивах что-нибудь предосудительное. Знал, архив и библиотека расхищены после Первой мировой, и часть документов всплывала в частных коллекциях. Графиня Паленская, известная среди частных любителей всевозможной переписки, как-то проговорилась, что готова рассказать о своей коллекции писем (в которую, как я понял, входят личные письма Франца и Софии), но за приличное вознаграждение. Я удивился немного: что еще за вознаграждение? Но Джерри меня успокоил - с дамой следует просто переспать. Я раскрыл рот. Рубен смеялся надо мной:

А ты думал, что только девушки через постель добиваются своего?

Я выругался.

Ничего, ничего, может быть, ты ей еще не понравишься, хотя, - окинул меня оценивающим взглядом, - скорее всего, готовься быть джентльменом.

Вот, собственно, в таком «приподнятом» настроении я и прибыл в Австрию. Сидя в крошечном кафе, ждал, когда на встречу придет человек, которого мне порекомендовали в Париже в одном закрытом обществе любителей псовой охоты. Я не вдавался в подробности «неразглашения правил и рекомендаций», но понял: собачки там охотятся не только за зайцами или оленями. Но мне было сказано молчать, и я молчал. В конце концов, мой интерес был связан исключительно с Францем Фердинандом.

Здравствуйте, - я взглянул на подошедшего мужчину и приподнялся, отвечая на рукопожатие. Он представился:

Орлов, Андрей Игнатьевич.

Бейл Крис. Присядем?

Орлов оказался совершенно непохож ни на одного из своих прославленных предков. Сутуловатый. Кряжистый. И лишь в глазах величие старинного дворянского рода. Вздохнув, я подумал: «Вот тебе и дворяне.» Мы заказали кофе, пару пирожных, и я как-то сразу перешел к делу без привычной своей застенчивости по поводу того, что общаюсь с особой дворянской крови.

Андрей Игнатьевич, - с трудом выговорил я сложное имя, - когда я читал переписку Черчилля, там вскользь была упомянута легендарная охота в духе

Собственно, я не очень рассчитывал на подробный рассказ, наивно полагая, будто архив действительно полностью уничтожен, а что удалось спасти, то не будет продаваться простому репортеру. И я ошибся.

Людей травили собаками. - без предисловия начал Орлов. Голос у него был глуховатый, глубокий, приятный на слух. Я сразу вспомнил ночных диджеев, которые умудрялись развести на откровенность одним лишь голосом. - Нанимали всяческое отребье, готовое за медную монету хоть сдохнуть, и спускали свору. Основное требование - умение быстро бегать.

Их специально проверяли - были на службе у эрцгерцога люди, получавшие жалованье именно за то, чтобы охота получилась увлекательной. Для охотников, разумеется. Жертв очень часто потом хоронили. Да кто будет искать бродягу, до которому ни единой живой душе дела нет?

Чаще всего выезжали по пятницам. Гостей в имении собиралось много, никто не хотел отказывать. Хотя, судя по всему, многие были против такой забавы. Что ни говори, но люди есть люди, из некоторых даже собаками сочувствие не вытравишь. Хоть к крепостным, хоть к ровне. Кое-кто школы для детей своих дворовых открывал. Пытался как-то учить, врача содержал опять же. Особенно это касалось женщин. Часто они находили в этом самореализацию. Иные даже гордились своей ролью деревенских просветительниц. Правда, Франц не приглашал на такие охоты женщин. Хоть в этом была доля его благородства. А может, просто не хотел слушать бабий визг, кто знает. Эрцгерцог позаимствовал забаву у одного русского приятеля. Приятелю на тот момент было лет эдак шестьдесят, и он помнил еще времена крепостного права в России.

Специально не приглашал, но некоторые все же приезжали сами. В изящных амазонках от лучших портных, некоторые из них получали от такой охоты настоящее удовольствие. Возвращались с представления раскрасневшиеся, довольные, не отказывались от поднесенной рюмки.

А ваш предок? Все-таки охота, азарт? Или он отворачивался? - съязвил я, не удержавшись. И получил по заслугам.

Почему отворачивался? Отворачиваться было нельзя. Отвернешься, покажешь слабость - все. Хотя некоторым терять было нечего. Ему - было.

Мой собеседник на этом в тот день беседу и закончил. Вероятно, не понравилось ему, что я все же не очень учтиво о его предке высказался. Пришлось звонить и извиняться. «Вот, - думаю, - упрямый русский медведь!» А он еще паузу держал - ждал, пока я слова подбираю. Но на встречу прийти согласился. И теперь я уже решил, что не буду ничего лишнего ему говорить: норов у русского потомственного дворянина, оказывается, был весьма крут.

Предполагаю, Орлову самому информация об охоте покоя не давала, и он хотел ее использовать как-то, да не знал, как. Решил, что я обязательно помогу ему придумать что-нибудь. Вечер Андрей Игнатьевич выбрал удачный, что и говорить - разразилась последняя в этом году гроза, ливень хлестал в окно, создавал ту самую атмосферу «страшного рассказа».

Свора большая была? - навожу на животрепещущую тему.

Тридцать борзых. И все как подбор - Франц любил и берег собак пуще, чем кого-либо из людей.

Все же мне не верится в такую забаву. Неужели вот так все запросто: собаки, выезд - и люди, которых в любой момент могут задрать, пристрелить, в конце концов?

Вы хотите, чтобы я вам описал подробности, - кивает, даже не утруждая себя вопросительной интонацией. - Ну что ж, будут вам и подробности. Знаю ваш журналистский хлеб - вам бы только чего погорячее, разве нет?

Мне оставалось лишь скромно смолчать, и, видимо, мой собеседник этим удовольствовался.

Выезд назначался на утро. Еще с вечера собирались у эрцгерцога. Обычный вечер. Тихий, почти домашний, если не считать количество гостей. Карты. Сигары. Немного шнапса. Никаких излишеств.

Франц, судя по записям Орлова, был аккуратистом. Не любил расхлябанности, необязательности - того, что сейчас мы называем раздолбайством. О слабости же как явлении человеческого характера и речи не было. А состояние похмелья он считал именно что слабостью.

Все когда-нибудь случается в первый раз. Вот и предок мой когда-то впервые попал на такую охоту. А знаете, новичкам никто не говорил, что за жертва. Называли человека, на которого потом спустят свору, зайцем, иногда - лисицей, если женщина. Но лисы бывали очень редко, буквально несколько раз за четыре года. Видимо, все же оставалось в эрцгерцоге что-то от благородного человека.

Упоминать перед охотой, на кого именно будет травля, запрещалось категорически. Говорить об особенностях охот у эрцгерцога в обществе - тоже. Общество Франца Фердинанда ценили многие, и прослыть человеком ненадежным, источником сплетен желающих не было.

Граф Орлов очень подробно описал свою первую охоту такого рода.

Признаться, мне даже жаль, что у меня не фотографическая память няне смогу в точности воспроизвести для вас каждое слово. И куда больше сожалею, что дневник вместе со многими моими документами погиб в пожаре. Кому понадобилось поджигать мой дом, представления не имею. Никому зла никогда не делал. Завидовать мне не в чем - особенно больших денег не водилось. Видимо, есть люди, для которых причинить горе, боль другому - это уже повод для радости. Кстати говоря, эрцгерцог садистом не был. Скорее он был слишком азартным человеком, которому травля животного уже не приносила должного морального удовлетворения. Бледно. Обыденно. Скучно, в конце концов. Хотя я сам поклонник псовой охоты на лис, никогда не мог понять - в чем может быть радость травли человека, каким бы этот человек ни был. Но все по порядку.

Дело было на рассвете. Выезд собирали рано - еще туман не успевал рассеяться, если день обещал быть солнечным. Вот и тот день выдался солнечным после ночного дождя, который зарядил с минувшего полудня. Была осень, и наверняка желтые листья сминались под копытами лошадей, стаптывались в грязь наезженных дорог.

Граф был исполнен любопытства. Не зная ничего конкретно о предстоящей охоте, был невероятно заинтригован таинственностью, которой окружили выезд. Впечатлениями охотники делились с радостью, но все как-то общо, без деталей, осекаясь и останавливая самих себя. Граф, которому в ту пору было всего-то лет двадцать, даже привстал в седле, чтобы разглядеть возможную дичь. И тут затрубил рожок. Егеря подняли «зайца». И в одно мгновение охота сорвалась с места. Все потонуло в громком собачьем лае, борзые едва не стелились над землей, почуяв след. А за ними двинулись и люди - лошади полетели рысью по редколесью, всадники не замечали хлещущих, задевающих время от времени одежду тонких веток, лишь крепче сжимали поводья, полностью подчинившись общему азарту. Орловский рысак не подвел русского графа, и тот вскоре был едва ли не впереди всей охоты - почти вровень с последними борзыми из своры. Вновь привстав на стременах, он попытался разглядеть загнанную дичь.

После того как граф рассмотрел представившуюся его глазам картину, он рванул вперед, пришпоривая рысака. Свора вместо зайца напала на какого-то бродягу и теперь гнала его сквозь подлесок. Бродяга оступался, падал, перемазанный грязью поднимался и опять бежал со всех ног. Несколько листьев липы прилипло к его армяку. Человек бежал босиком и, судя по тому, как вели себя собаки, - стер ступни в кровь. Борзые пока не бросались - только гнали все дальше и дальше через подлесок. Видимо, они были жестко натасканы - не рвать жертву до команды. Граф уж было занес арапку над первым псом из своры, когда услышал гневный окрик. Обернувшись, он увидел, что кричал сам эрцгерцог. Подъехав вплотную, тот издевательски осведомился, что русский граф собирается делать и не хочет ли он лишить все общество удовольствия от охоты, а самого эрцгерцога лучшей борзой из его своры? Франц Фердинанд приказал своему гостю, если тот не хочет с ним рассориться окончательно, принять дальнейшее участие в охоте, «которая, судя по нынешнему зайцу, обещает быть увлекательной».

Знаете. - Андрей Игнатьевич неожиданно отвлекся от своего рассказа. - Дневники - такое забавное явление. Вот, к примеру, граф эту фразу приводит в точности. И я ее запомнил с первого раза слово в слово. Хотя ничего афористичного в ней не наблюдается. Я долгое время читал и перечитывал дневник графа Орлова, думал над тем, что там написано, но именно эта сцена, сцена охоты на человека, почему-то наиболее сильно врезалась в память. И конечно же, кто я такой, чтобы судить своего предка? Но иногда мне кажется, он зря остался тогда на охоте. А ведь он остался.

Русский граф пустил коня рысью, не отставая от своры, которая то кругами, то из стороны в сторону гоняла по лесу выбивающегося из сил человека. Ни одна собака не приближалась к жертве настолько, чтобы начать рвать. Только оглушительный лай и клацанье зубов окружали бродягу. И вот одна борзая не выдержала, - видно, запах крови будоражил ее сильнее, чем остальных, и вцепилась в край подобия армяка, в который был закутан тощий мужичок. Вцепилась - и повалила жертву наземь. Тот рванул, перекатываясь, ужом выскальзывая из ветхой одежонки, и вновь бросился бежать, бестолково маша руками, вихляя из стороны в сторону. Вокруг него кружили охотники, стараясь не упустить ни одной детали зрелища. Наконец мужичок упал, прикрыв руками голову, свернувшись в комок. Собаки сгрудились вокруг, рыча. Вот-вот - и они рванут, примутся грызть обессиленную жертву.

И только тогда раздалась резкая, отрывистая команда Франца Фердинанда. Подбежали егеря, растащили собак. Зазвучал рожок, извещая о том, что травля окончена. Охотники азартно обсуждали, насколько выносливым на этот раз оказался «заяц» и не пользоваться ли его услугами и впредь, в следующий раз, когда мужик отлежится. Оживленный гомон затих только тогда, когда один из егерей наклонился над все так же неподвижно лежащим мужиком. Перевернул и, поднявшись, взглянул на эрцгерцога. Выносливый и шустрый «заяц» был мертв. Сердце не выдержало.

Но вероятно, такие оказии случались нередко на охотах, которые устраивал Франц Фердинанд. Потому что егеря быстро унесли тело. Разговор, ненадолго затихнув, вскоре возобновился, и только русский граф все никак не мог прийти в себя.

Но он же бывал после на похожих охотах?

Бывал. Но поймите, это первое впечатление. Больше при нем никто не умирал, а некоторые вещи со временем сглаживаются.

Он замолчал. Молчал и я. Слишком живая картинка была перед глазами. До ощущения привкуса крови на губах и запаха гончих:

Не сочтите меня циничным, Андрей Игнатьевич, но я бы советовал вам историю эту продать в Голливуд.

Холодный взгляд.

Если дневник дойдет до наследников эрцгерцога, то может вспыхнуть международный скандал.

Но вы то собираетесь использовать эти материалы, не так ли?

Взгляд прежний.

Я буду использовать много информации, господин Орлов, но у меня есть надежный тыл, поэтому я не опасаюсь преследований.

Орлов прищурился и наконец усмехнулся:

Вы типичный журналист, мистер Бейл, для вас важна жизнь информации в любом достоверном или малодостоверном виде, верно?

Я чуть улыбнулся в ответ и кивнул.

То-то, - Орлов поднялся. - Я предпочитаю обойтись без голливудской чепухи.

Я поднялся тоже и пожал протянутую руку.

Спасибо за историю и извините, если чем-то обидел.

Пустое, мистер Бейл, мы, русские, не очень обидчивые, только памятливые, - и, расплатившись за кофе, он покинул кафе. Я невольно вздохнул. Подозреваю, писать о псовой охоте мне теперь не придется. Или только освещать ее за пределами Европы.

На следующий день я сидел в библиотеке и в сотый раз перечитывал скупые строки из энциклопедии:

Франц Фердинанд (Franz Ferdinand) (1863–1914), австрийский эрцгерцог и князь Эсте, предполагаемый наследник Австро-Венгерской монархии, убийство которого вызвало Первую мировую войну. Родился 18 декабря 1863 года в Граце, старший сын эрцгерцога Карла Людвига, младшего брата императора Франца Иосифа.

Брал следующую энциклопедию, словарь, материалы исследований и везде читал одни и те же строки, о том, что убийство Франца развязало Первую мировую войну. Эрцгерцог, конечно, не последняя фигура на политической арене начала XX века, но фигура эта поставлена отнюдь не для того, чтобы удерживать державы на грани войны. Историки давным-давно доказали неизбежность войны, но не убийство плейбоя и, по сути своей, очень недальновидного политика стало ее причиной. Раздел влияний был неизбежен, и счет шел на минуты. Тогда и разменяли фигуру жестокого, деспотичного и откровенного эрцгерцога. Ведь это же именно Франц Фердинанд мог на приеме сказать любой из дам, что платье ее полнит или, напротив, грудь стала соблазнительнее благодаря удачно подобранному корсету. Это же он при встрече с послами Великобритании или России улыбался всезнающей улыбочкой и, насмешливо поблескивая глазами, спрашивал:

Ну что, господа, когда же война?

Это он являлся со своей любовницей - полячкой Зосией Замойской на свою любимую охоту, прилюдно целовал ее в уста, а потом мог откровенно отстать от кавалькады и прямо у дороги заняться с девушкой любовью.

И это именно он любил травить собаками крестьян.

Неправда ли, подобная персона, для того чтобы ее нарекли яблоком раздора, слишком нарицательная?

Нарочитая, - сказала мне та самая графиня Паленская, которая хотела какое-то вознаграждение за тайную переписку, но я получил доступ к переписке через ее помощницу, девушку предприимчивую, молодую и гибкую в выборе средств во всех отношениях.

Среди писем я нашел несколько романтичных посланий Софьи к своему мужу и довольно откровенные, которыми Франц обменивался с Замойской до ее замужества. Например, очень подробно обсуждались «холмы, увенчанные нежными мазками розового шоколада», из чего я предположил, что соски у полячки были розового цвета. И прочие мелочи, которыми обмениваются в признаниях с партнерами по сексу. Тайна смерти эрцгерцога в этих письмах, естественно, не раскрывалась.

А по официальной версии Франц Фердинанд и его супруга были застрелены 28 июня 1914 года в Сараево (Босния). Эрцгерцог хотел прикрыть жену своим телом, но в результате убитыми оказались оба. Задаваться вопросом, ради чего убили скандального Франца, можно было бесконечно, если бы однажды я не получил письмо от Джерри. Когда распечатал, то прочел в нем лишь одно имя - Рудольф.

Конечно, Рудольф! Как я мог забыть, что был еще Рудольф! В 1889 году в замке Майерлинг произошла трагедия. Кронпринц Рудольф - сын императора Франца Иосифа - был найден застреленным вместе со своей любовницей Марией Ветера. Врачи констатировали самоубийство. Откровенно говоря, судя по тому, каким описывали кронпринца современники, он мог совершить этот акт, потому что славился частыми депрессиями, повышенной восприимчивостью и доверчивостью к самым нелепым слухам и сплетням. Находящийся все время под давлением отца, Рудольф, в отличие от Франца, не смог отказаться от навязанного брака и был насильно женат на бельгийской принцессе Стефании, девушке отнюдь не приятственной наружности и довольно скудного ума. Конечно, эмоциональный и пылкий молодой человек не был счастлив, и этот брак со временем распался, лишив Бельгию авторитета на политической арене конца XIX века.

Рудольф получил страшнейший нагоняй от отца. Франц Иосиф, надо сказать, был человек такого необузданного нрава, что не стеснялся и откровенно поднять руку на сына. Патриархальный до мозга костей, он никогда не отказывался от телесных наказаний. При этом оставался тонким дипломатом, мудрым политиком и умнейшим человеком. Но с принца в тот вечер спустили императорские панталоны, и голая задница оказалась высечена самым жестоким образом. Караул у двери в императорские покои стоял, зажав уши руками - под страхом смертной казни им было запрещено слушать, что творится в закрытой комнате. А вечером придворный лекарь отпаивал рыдающего, словно мальчишка, Рудольфа и менял ему компрессы. Кронпринц от такого обращения заболел и едва ли не впал в меланхолию, но Франц пригрозил вторичной поркой, и наследник был вынужден явиться к завтраку, прятать заплаканные глаза и еще выслушивать замечания отца о неком воине, который ведет себя хуже бабы (император никогда не стеснялся крепких выражений).

Кронпринц, будучи человеком довольно мягкого нрава, все же отличался одним очень важным качеством для будущего императора. Он умел принимать решения. И добиваться своего. Постепенно отец простил Рудольфу его выходку с разводом и сквозь пальцы смотрел на то, что наследник обзавелся любовницей, с которой с удовольствием проводил все свободное время. Правда, науку управления страной он тоже не запускал, о чем свидетельствовали уважительные взгляды Франца Иосифа и то, как он довольно кряхтел, когда сын докладывал что-то на военных советах.

Мальчик вырос достойным преемником своего отца.

И это, к несчастью, видел не только император, но и его противники. Объединенная Австро-Венгрия была довольно сильной монархией, и у Франца Иосифа - единственного из правящих тогда монархов - были очень тесные отношения с Римско-католической церковью. Именно это превращало императора в полезного союзника и очень неудобного соперника.

Церковь была богаче и во многом грамотнее очень многих политиков тех времен, - поведал мне профессор Кембриджского университета доктор Ирдисс Рернер. - Средства она распространяла разумно, сделки заключала исключительно выгоднейшие. В результате богатейшее государство и централизованная власть оказались в ее руках. Папа Лев XII никогда не вмешивался в политические отношения, формирующиеся в те годы, но его голос имел решающее значение на негласных совещаниях, которые, словно салоны времен Республики 1793 года, играли порой определяющую роль в жизни государств.

Кому же мешал Рудольф?

Всем, мистер Бейл, и прежде всего союзникам, которые подозревали, что укрепление Австро-Венгрии рано или поздно приведет к сотрудничеству с Германией. Бисмарк - умнейший канцлер, но и тот признавал будущее за объединенной Европой. Поэтому его так раздражал союз Франции и России. Союз стран совершенно разного пути развития, с глубинными противоречиями, которые могли завести Европу очень далеко от развития капиталистических отношений.

Звучит немного сухо, - я улыбнулся, вспоминая, что история меня всегда смущала этими общими понятиями: «капиталистические отношения», «мировая революция» и прочее.

И тем не менее убийство Рудольфа - это результат заговора, хотя непосредственное участие в нем принимал Франц Фердинанд.

Я вытаращил глаза:

Как принимал?

Э, батенька, а вам известно, что эрцгерцог получил бы право стать императором, если бы его не убили?

Да, конечно, но.

А то, что он был завзятым ловеласом, - бесцеремонно перебил меня профессор, - это вы знали?

Да, читал переписку, но.

И последнее, а вы знали, что Франц состоял в любовной связи с юной баронессой Марией Ветера?

Не знал, - искренне признался я.

Вот-вот, - назидательно покивал доктор Рернер, с удовольствием откидываясь на спинку кресла, - аяжепо молодости лет бывал в Праге, в одном очень приятном доме, и видел дивную коллекцию живописи и записи из дневника этой Марии.

Я по-прежнему сидел, открыв рот.

Девушка эта, - невозмутимо продолжал мой собеседник, - подробно все записывала, как послушная институтка, и в том числе о своих романтических ночах с обоими джентльменами.

А дальше все было просто: случайно или по сговору с кем-то Франц Фердинанд однажды вечером, когда они по обыкновению развлекались в замке, поссорился с Рудольфом. Выхватили пистолеты. Баронесса закричала и бросилась из спальни в чем была. Кронпринц убил ее у двери. Очень дорогой персидский ковер и очень дорогая батистовая сорочка Марии были пропитаны кровью. Лужа растекалась по паркету, но мужчины не смотрели на пол. Они смотрели друг на друга. Светлые навыкате глаза Франца недобро сверлили взглядом лицо Рудольфа. Тот был лишь в панталонах, бос и без рубахи. Зато в его руке было оружие. Эрцгерцог же был неодет, лежал на постели, и до его оружия, которое находилось на прикроватной тумбочке, нужно было еще протянуть руку.

Стреляй, - спокойно прищурился он, - никто не видит, докажи, что ты настоящий мужчина.

Рудольф вспыхнул и молча поднял руку. Черное дуло смотрело прямо в лоб. Франц не дрогнул. Не закричал. На скулах заходили желваки, а губы изогнулись в хищной, презрительной улыбке. И тут случилось то, что называют провидением. Кронпринц поскользнулся, одна босая нога оказалась в луже крови, и носок чуть съехал. Наследник брезгливо дернулся и на долю секунды отвел взгляд от Франца. Тому же больше и не нужно было, ведь его зачислили в армию еще с детства, а где-то лет с семи мальчишка уже с удовольствием лазал по лафетам, бил в барабаны и подбирался к ружьям. В девять он умел стрелять из пистолетов.

Рудольф увидел оружие в руках у Франца и сразу нажал на курок. Тот ответил. Более спокойный, решительный и опытный, он, конечно, не промахнулся. Комната, где несколько минут назад витал аромат сандала, сигар и удовольствия, наполнилась запахом крови, пороха и горелых костей. Пули, выпущенные из оружия эрцгерцога, разбили ребра и разнесли в клочья сердце Рудольфа.

Спустя две недели я встретился с Джерри Рубеном и, как всегда, показал ему свои записи.

Я только не понял, организация контролировала Франца Фердинанда?

Это на тех закрытых собраниях, участники которых были могущественней монархов?

Снова кивок.

Он не мог отказаться?

Не мог, - Джерри наконец отложил бумаги, - спокойная жизнь с любимой женщиной в мире, где все подчинено войне, требует надежных гарантий. Ему предложили посодействовать убийству, в ответ дали возможность выбрать. Либо монархия, либо тихая гавань, и то, что он выбрал второе, никак не мешало Клану.

Действительно, Франц Фердинанд женился на графине Софии Хотек, чешской аристократке, но не наследнице по королевской крови Габсбургов. Женитьба на ней лишила наследников эрцгерцога права претендовать на престол. Франц согласился. Таким образом, династия прервалась с его смертью.

Кто же убил его?

А, - Джерри машинально допил остывший кофе, - фанатик какой-то в Сараево. Идейный тупица решил, что борется с тираном. Эрцгерцог все равно был бы убит, потому что Франц Иосиф по сути уже не имел веса на политической арене, а Европа нуждалась в кровопускании.

Меня снова передернуло от спокойного цинизма Рубена.

Клану нужна была война, не думаешь же ты, что смерть какого-то наследника могла нарушить наши планы?

А зачем убивать Софию? - спросил я со злостью.

Она была убита случайно, как и Диана Спенсер. (Тонкая улыбка.) За компанию, за любовь, за страсть. По-моему, прекрасная смерть! Как считаешь?

Тихий смех. Я выхватил свои бумаги и почти вылетел из кафе. Джерри вслед мне стал смеяться громче.

Я никак не мог понять, что же меня так пугает в этой истории. Какой-то сербский фанатик убил Франца Фердинанда, его любимую жену, оставил детей сиротами просто потому, что Клан счел: Европе нужна война?.. Жертва настолько ненужная, что невозможно осмыслить, ради чего она была принесена. Если следовать логике Джерри Рубена, то, выходит, каждый, кто связан с Кланом, должен быть готов, что в любой момент может прийти его час? Или просто постигнуть - жизнь есть не нелепая череда случайностей, а цепь закономерностей, которые происходят в жизни человека из-за совершения того или иного поступка. Кровь за кровь, что ли? Но ведь живет сын Мерилин Монро - человек, фактически убивший свою мать. Да, не он нажал на спусковой крючок и не он подсыпал снотворного в шампанское, но он же заставил ее страдать! И тут я слышу голос Джерри в ушах: «А она его?» И она его. Франц Фердинанд убил Рудольфа. И сам захлебнулся кровью, когда в него выстрелили, да еще на руках у него умирала любимая женщина. Что это? Может, закономерность, которая является соблюдением закона равновесия, возмездие, если хотите? Я не священник, не философ и, к сожалению, не Господь Бог, просто я знаю: если человек совершит злодеяние, искупление может быть не менее кровавым…