Зауральская генеалогия. Немецкие танки у волги Приказ о комплектовании учебных танковых частей

Подполковник танковых войск Ирина Николаевна Левченко

Предисловие.

Имя Ирины Николаевны Левченко впервые я услышала в своей семье в конце 1960-х годов. Легендарная женщина - танкист, Герой Советского Союза приезжала в наш город, где в войну она прожила небольшую (около года), но очень важную часть своей жизни. В 1942 году И. Н. Левченко поступила в Сталинградское танковое училище, которое этой же осенью было эвакуировано в Курган [располагалось училище в верхних торговых рядах, недалеко от снесенного в настоящее время Троицкого храма]. Именно здесь, в нашем городе, она окончила училище, открывшее ей дорогу кзаветной мечте - стать танкистом.

Боевой путь Ирины Левченко, начавшийся в 1941 году, когда она 17-летней девушкой добровольно ушла на фронт, подробно описан ей в книге «Повесть о военных годах», опубликованной впервые в 1952 году. А в издании 1965 года в предисловии Петрусь Бровка - писатель, народный поэт Белоруссии, лауреат двух Государственных премий СССР так пишет об этой книге: «Повествование, ведущееся от первого лица - от имени подростка-девушки, из девятого класса школы шагнувшей в огонь Великой Отечественной войны, при всей своей подробности и достоверности никак не могло быть отнесено ни к мемуарам, ни к воспоминаниям. Нет, читатель принял эту книгу как художественное полотно, и постепенно «Повесть о военных годах» стала одним из любимых произведений нашей молодежи».

А теперь немного о том, как я узнала об этой книге.Приехав почти через четверть века в Курган, где она училась в танковом училище, И. Левченко разыскала женщину, у которой прожила на квартире все месяцы учебы. В книге она называет ее Татьяной Ивановной. Настоящее имя этой женщины - Татьяна Иннокентьевна Шмакова (в девичестве - Гребенщикова, 1901 года рождения). Это моя родная тетя по отцовской линии. Мы поддерживали с ней очень тесные отношения. В детстве ямного времени проводила в ее маленьком домике с небольшим двориком и огородом. Она жила одиноко, лишь в последние годы жизни (умерла она в 1976 году) к ней перешла жить ее сестра.

Татьяна Иннокентьевна Шмакова

Вот в этом домике по ул. Губанова и разыскала мою тетю Ирина Левченко. Были слезы, объятия, воспоминания. Помню, что тетя моя была приглашена на выступление Ирины Николаевны в Дом политического просвещения. Помню небольшую книжечку И. Левченко из серии «Библиотека «Огонька», подаренную Татьяне Иннокентьевне с теплой дарственной надписью (к сожалению книга эта не сохранилась). Позже Ирина Николаевнаеще несколько раз напоминала о себе.

Однажды в письме она попросила мою тетю навестить Василия Феодосьевича Кухарского, своего хорошего знакомого (в 1970 году заместителя министра культуры ЕкатериныФурцевой), лечившегося в Курганской клинике у Гавриила Абрамовича Илизарова.

А в другой раз с приветом и письмом от Ирины Николаевны домик по улице Губанова посетил сам Илизаров. Свидетелем этого визита были мои бабушка и дедушка, гостившие у тети. К сожалению, мои детские воспоминания сохранили немного фактов, но я хорошо запомнила, что Ирина Николаевна рассказала моей тете, что написала о ней в одной из своих книг. Через несколько лет придя работать в Курганскую областную библиотеку, я разыскала книги И. Левченко и в одной из них обнаружила главу «Танковое училище», в которой не называя города, автор рассказывает о Кургане военной поры, об учебе в училище, о людях с которыми свела судьба...

Татьяна Селезнева.

Танковое училище

Наконец прибыли на место. Небольшой уральский городок, которому в будущем суждено было стать и областным, и красивым, осенью сорок второго года показался нам унылым, невзрачным и грязноватым. Покосившиеся дома, немощеные улочки, кроме двух центральных с разбитой булыжной мостовой, скользкой от расплывающейся грязи, хмурая река под обрывом и дощатый кинотеатр с громким названием «Прогресс» - это все, что составило наши первые впечатления о городе, где нам предстояло несколько месяцев жить и учиться. Не способствовал подъему настроения и встретивший нас хлесткий холодный осенний дождь. Промокнув, что называется, до нитки, мы немного приуныли, но, добравшись до училища, сразу повеселели.

В бывшем торговом ряду, отгородившись от действующего базара высоким забором и прихватив в свое ограждение церковь, расположилось наше училище. Здесь почти все было готово к нашему приезду. Командование выслало вперед квартирьеров, и те обратились с просьбой о помощи к местным властям.

С первых лет существования советской власти у нашей молодежи из поколения в поколение передается и живет замечательная традиция. Если нужно преодолеть какие-то трудности, если нужны безотказные добровольные рабочие руки, если на трудовой подвиг зовет партия - первымидобровольцамиидуткомсомольцы. Так было и в этом маленьком городке в глубоком тылу, где люди даже не знали, что такое светомаскировка. На старой базарной площади собрались местные комсомольцы. Не было ни митинга, ни красивых слов, - юноши и девушки просто пришли и принялись за работу.

Конечно, переоборудовать деревянные бараки в казармы, а каменные амбары в классы - это не то, что построить Комсомольск. Но ведь и подвиг Матросова тоже не решил исхода, предположим, фронтовой операции. Однако это подвиг, подвиг мужества, самоотверженности, который стал символом выполнения долга солдата, показателем твердости духа и воли комсомольца.

Комсомольцы города холодными, дождливыми ночами, - днем они работали на предприятиях, - в короткий срок, за каких-нибудь две недели, оборудовали училище, сделали все для того, чтобы курсанты по приезде с первого дня могли бы продолжать учебу. Они понимали, как дорог для нас каждый час занятий, и самоотверженно сохраняли для нас эти часы, отдавая за них свое свободное время. И комсомольцы сумели сделать все вовремя. Приехав, мы нашли уютные казармы, классы со стендами, двигателями, пушками и на следующий же день приступили к занятиям. Не был потерян ни один день в учебе, а это значит: ни на один день не задержался наш выпуск, ни одного лишнего дня не ждал фронт пополнения молодых командиров-танкистов.

Деловито и просто, без излишнего пафоса пришли комсомольцы на строительство училища и так же просто ушли, закончив работу, готовые по первому зову партии на новый трудовой подвиг. Не в таких ли эпических каждодневных делах сотен тысяч советских людей таилась несокрушимая сила моей страны, выстоявшей и победившей в этой войне, по праву получившей название Отечественной и Великой?

Нельзя сказать, не погрешив против правды, что нам было легко учиться. Курсанты занимались по двенадцать часов в сутки на морозе и в классах, где разве только не было ветра, а температура едва поднималась выше нуля. И в казармах было тесновато, и учебников не всегда хватало, и о лишнем котелке картошки мы порой мечтали, как о лучшем недосягаемом блюде, и цигарку из самосада курили на троих. Но бытовые трудностинемоглизаслонитьглавного.Аглавным было то, что с каждым днем мы получали все больше "и больше знаний, главное, что приближался день, когда мы сможем снова стать фронтовиками, и уже не солдатами, а командирами.

Мне разрешили поселиться на частной квартире, у сторожихи городской детской библиотеки, в маленькой комнатушке, в которой помещались небольшой стол, две кровати и большая русская печь. До чего приятно было забраться на теплую печь после целого дня занятий, в особенности после выходов в поле!

Хозяйка комнаты Татьяна Ивановна, попросту Таня, сразу же взяла надо мною шефство, и как-то так само собой получилось, что эту заботу она постепенно перенесла почти на весь наш взвод. Таня приобретала для курсантов на базаре махорку-самосад, которую я приносила во взвод. Под субботу она целую ночь пекла вкусные шаньги с картошкой. Дело в том, что меня выбрали редактором ротной стенной газеты. Каждую субботу нашу редколлегию отпускали с вечерних часов самоподготовки на «квартиру» редактора. Таня специально жарко топила печь, на которую в полном составе забиралась замерзшая редколлегия. Пока ребята отогревались, они молча слушали мои соображения о плане газеты, а отогревшись, начинали возражать.

Всю ночь мы неутомимо ползали в обрезках бумаги вокруг распластанной на полу газеты и, вымазавшись в краске и туши, отчаянно спорили, стараясь выпустить номер поострее, позлободневнее и обязательно художественно оформленным.

Хорошие ребята были в редколлегии! Длинный, всегда немного грустный Марк Завадовский старательно выводил тушью карикатуры и вдохновенно писал передовицы; художник Петя Уваров молча рисовал, а когда у него отбирали разрисованный лист, чтобы вписать готовую статью, он покорно объяснял, где надо оставить место для нового рисунка, и лез на печку, а затем так же покорно слезал, стаскиваемый за ноги в любое время ночи, когда снова приходил его черед рисовать. Третий член редколлегии, Миша Кручинин, собственно, не имел определенных занятий. Он не обладал ни литературным даром, ни талантом художника и с готовностью бралсяза все, что ему поручали: чистил картошку,рубилдрова, нарезал бумагу.

Таня гостеприимно угощала всех горячей, обжигающей губы «толченкой» - мятой картошкой - и шаньгами.

Иногда к нам на огонек заходила жившая в одном дворе с Таней заведующая детской библиотекой Елена Николаевна. Ходила она всегда в одном и том же теплом шерстяном платье и узеньком сереньком джемпере ручной вязки. Появляясь незаметно, она так же незаметно помогала нам. Мы очень полюбили эту маленькую старушку с гладко зачесанными, убранными на затылке в пучок седыми волосами и живыми, по-молодому блестящими глазами. Мягко выговаривая нам за грамматические ошибки в статьях, Елена Николаевна советовала, как лучше написать заголовок, и по-матерински отчитывала Мишу за полученную накануне тройку, а Петю за неряшливость. Каждое воскресенье Елена Николаевна собирала в библиотеке своих юных читателей, устраивала для них читку книг, рассказывала о фронте и о том, как работают для победы здесь, в тылу, их отцы и матери, говорила о том, как надо помогать старшим. Ребятишки слушали Елену Николаевну затаив дыхание, а в конце беседы наперебой рассказывали о своих делах: все они были в тимуровских командах и очень гордились тем, что помогают семьям фронтовиков.

Трогательно заботились ребята и о своей библиотекарше: то дрова помогут напилить, то шанег принесут, то картошки. Ведь это было трудное и для тыла время. И мы сами частенько, закончив очередной номер стенгазеты, шли пилить и колоть дрова, чтобы обеспечить библиотеку топливом на всю неделю.

Однажды Елена Николаевна попросила меня побеседовать с ребятами о фронте. Я рассказала им о мужественном экипаже танка Двинского, и в следующее воскресенье уже сами школьники просили Елену Николаевну снова рассказать им о Двинском.

Постоянные читатели привели с собой своих друзей.

И снова я рассказывала жадно впитывающей каждое слово аудитории маленьких слушателей о подвиге экипажа танка Двинского, о Толоке, о Швеце, о капитане Иванове и других моих боевых друзьях.

Заниматься приходилось очень много. Не хватало дня, рассчитанного по минутам. Чередовались напряженные занятия по тактике, топографии, огневому делу; лекции в классе под тихий топот замерзших ног сменяли занятия в поле, которые продолжались по восьми часов кряду насорокаградусномморозе;за ними следовала строевая учеба на обрывистом берегу реки. На «плацу», как громко называлось у нас место строевых занятий, мы старательнопечатали шаг и пелипесню,которая издавна живет в танковых училищах:

Бронетанковая школа комсостав стране кует,

Танки в бой вести готовы за трудящийся народ.

Однажды на занятиях по тактике преподаватель дал вводную, которую я решала на макете - ящике с песком. В заданной обстановке что-то напоминало один из моментов боя в Крыму. Я ответила тем решением, которое применил в бою командир роты Скоробогатов. Ответ был не тот, что подготовил майор, но ему понравился. Я честно созналась, что это не самостоятельно найденное решение, а известное из практики. Майор похвалил: всегда надо помнить опыт боев.

Занятия по тактике шли хорошо и даже легко. Не было особых затруднений и с топографией и с огневой подготовкой. Труднее всего было с материальной частью танка. Я могла даже управлять таким танком, как «Т-60», но совершенно не знала технической терминологии. В этом отношении все мои товарищи - в большинстве студенты технических институтов и техникумов - безусловно были сильнее меня. Между тем преподаватель материальной части, пожилой желчный инженер-капитан, читал лекции так, как будто бы имел дело с людьми, технически абсолютно грамотными. Много мучений доставили мне, например, шлиц, фланец и торец. Не раз вгоняли они меня в пот. Конечно, смешно путать такие несовместимые понятия: «шлиц» - нарезка на валах, «фланец» - специально отлитый на крышках, например плоский выступ с отверстиями для крепления, а «торец» - просто передняя сторона, предположим, того же двигателя или какого-нибудь вала. Но ведь я впервые слышала эти термины, и поначалу без наглядного показа или хотя бы элементарного объяснения они мне ровно ничего не говорили. Преподаватель же, показав какую-нибудь деталь и отложив ее в сторону, говорил: «На шлицах этой детали...», или «на ее фланцах...» Что же есть шлиц, а что фланец? Спрашивать стеснялась - вдруг засмеют, а проклятые названияивоснепреследоваламеня,каккакой-то кошмар.

На одном.занятии капитан читал:

- «Картер предназначен для крепления коленчатого вала двигателя и всех его основных агрегатов. Картер имеет две половины: верхнюю и нижнюю. Во фланце в плоскости разъема имеются двадцать два отверстия для стяжных шпилек...»

Слушаем, очень внимательно слушаем.

Назавтра:

Старшина, расскажите о картере.

Выхожу и довольно бодро начинаю:

Картер предназначен для крепления коленчатого вала, во фланцах, в плоскости разъема имеются двадцать две дырки…

Класс смеется, а капитан наставительно говорит:

В технике, товарищ курсант, нет дырок, есть отверстия. Запомните!

Отвечаю: «Есть запомнить!» - и мучительно краснею. До сих пор я была твердо уверена, что если просверлено насквозь - значит, дырка, а не насквозь - отверстие. Курсанты смеются не зло: им просто смешно - и по-хорошему предлагают свою помощь.

Осмелев, спрашиваю про проклятые шлиц, фланец и торец. Объясняли охотно, даже слишком подробно, Последняя неловкость в отношениях с товарищами исчезла.

Часто, сидя над книгами, я вспоминала слова Якова Николаевича Федоренко: «Там будет не легче, чем на фронте». Да, он прав: здесь порой даже труднее, чем на фронте.

Об училище можно было бы написать большую книгу. Здесь сочетались огромная воля и труд нескольких сотен человек, стремившихся за минимально короткий срок получить максимум знаний.

Командиры-преподаватели и курсанты вели непрерывную войну с непогодой и постоянным недосыпанием. Это была борьба за знания и умение: для курсантов - чтобы получить их, для преподавателей - чтобы передать возможно больше новым растущим кадрам командиров-танкистов.

Курсанты - совершенно особая категория людей: они необычайно выносливы, могут заниматься по шестнадцать часов в сутки и всегда хотят есть. Не знаю, чем объясняется такой аппетит, но даже вставая из-за стола после сытного обеда-а кормили нас в глубоком тылу неплохо, - курсанты с сожалением поглядывали на опустевшие тарелки. Должно быть, сказывалось колоссальное напряжение всех физических и умственных сил, да и наш возраст.

Курсанты крепко сдружились и сжились так, что казалось, будто нас не сто с лишком человек, а один большой и выносливый, сильный организм, и ничто ему не страшно: ни трудности, ни холод, ни сложные науки. Он все преодолеет и все сможет - этот организм с сотней молодых, горячих сердец, дружный коллектив курсантской роты.

Всей душой полюбила я свою роту, свой взвод. Полюбила ставшие родными самые стены училища.

Иногда на лекции оторвешься на минутку от тетради, окинешь взглядом класс: за ученическими партами сидят мои товарищи. Видишь стриженые головы молодых курсантов, сосредоточенные лица, не раз стиранные гимнастерки, тяжелые солдатские сапоги. Курсанты прекрасны в своей жажде знаний, настойчивости и упорстве* в стремлении стать поскорее боевыми танкистами, советскими офицерами и достойно сражаться за Родину.

А в Сталинграде шли тяжелые бои. И мысли всех - и командиров, и курсантов, и жителей далекого уральского городка - с защитниками героического города, для которых стало непреложным: «За Волгой для нас нет земли».

Под Сталинградом сражалась и наша Керченская танковая бригада. Товарищи не забывали меня, находя время для дружеского письма.

«Мы далеко от тебя, - писал Швец. - Все твои старые друзья шлют горячий привет, ждут тебя на фронт, рады будут увидеть в наших рядах настоящим танкистом».

«Наши войска отвечают врагу огнем, мы должны ответить отличной учебой», - записали в резолюции комсомольского собрания нашей роты. И мы старались учиться лучше.

Идут занятия:

Вы командир взвода. Отдайте приказ на исходных,- дает вводную задачу преподаватель тактики.

«Командир взвода» замерзшими губами отдает приказ, и среди огромных снежных равнин двигаются кажущиеся такими маленькими фигурки людей: курсанты «пёше по-танковому» разыгрывают бой.

Идут занятия:

Главный фрикцион состоит из ведомых и ведущих частей и механизма выключения. К ведущим частям...

Идут занятия:

Основные составные части пушки: ствол с казенником, люлька, противооткатные устройства...

Идут занятия - и мы сами чувствуем, как буквально начиняемся знаниями, чувствуем себя уже увереннее и покровительственно поглядываем на новый набор - «зелень», которая с жадным любопытством совершает свою первую экскурсию по училищу.

Все тверже отдавали мы команды на практических занятиях; уже умелыми руками брались за рычаги, правда, пока еще на тренажерах; до мелочей стала знакома нам пушка. Вместе с нами росло, мужало и наше молодое училище.

Училище, рожденное в суровые дни войны, с честью пройдя через трудности первых дней формирования, когда даже лекции проводились не в классах, а в дышащей зноем степи, под палящим солнцем, к концу сорок второго года уже ничем не отличалось от тех, что имели за плечами многие годы жизни. Изо дня в день богаче становились классы, оснащались новыми учебными пособиями, новыми машинами; множество новых книг заполняло библиотечные полки. Вырабатывались свои традиции, хотя, собственно говоря, они были едиными для всех - ив армии и в тылу: работать как можно лучше даже тогда, когда добились хороших показателей.

Курсанты маршировали, распевая свой гимн:

Эй, сталинградцы! Ни шагу назад!

Слышишь ли нас, наш родной Сталинград?..

Учимся крепко, готовы мы в бой. Мы неразрывно с тобой...

И эту неразрывность ощущал каждый.

В конце ноября наша рота уходила в зимний лагерь. Восьмикилометровый путь до полигона мы весело прошли на лыжах, попутно проработав еще одну тактическую задачу.

Полигон встретил нас снегом, потрескивающим от мороза и рассыпающимся блестящим серебром.

Тонкие столбики дыма из печей землянок выбивались прямо из-под земли и напомнили Крым, Керчь и мокрые землянки, прикрытые брезентом вместо крыши, слабо обогреваемые маленькой «буржуйкой». Я невольно поежилась. Но, спустившись вниз по настоящей лестнице с деревянными ступеньками, очутилась в казарме с высоким потолком, с двухэтажными нарами, аккуратно застланными серыми солдатскими одеялами, и с белеющими под ярким светом электрических лампочек подушками. Для меня при помощи двух одеял соорудили отдельную «комнату», чем я немало стеснила своих товарищей. «И не поговоришь по душам!» - жаловались они, правда, скорее в шутку, чем всерьез.

Отстрела упражнений даже боевыми снарядами из пушек я не очень боялась: в городе на тренажерах много раз приходилось решать огневые задачи, а за выстрел нечего было беспокоиться - ведь спуск-то ножной гашеткой. Но зато с тайным страхом и нетерпением ждала я начала практических занятий по вождению танка. Хватит ли сил? Справлюсь ли? За левую руку я была спокойна, но правая! ...

И вот наступил этот самый серьезный для меня экзамен. Роту выстроили на танкодроме перед машинами, которые через несколько минут пойдут по кругу танкодрома, послушные воле того из нас, кто сядет за рычаги.

Подошла моя очередь. Механик-водитель, сидевший рядом, на месте стрелка-радиста, задорно подмигнул мне, передавая шлем:

Как, старшина, с ветерком промчимся?

Хотелось ответить ему так же бойко: «Ну, конечно, с ветерком!» - однако, вовремя вспомнив о руке, ответила уклончиво:

Сначала попробуем потихоньку, а там видно будет...

Как хочешь, твое дело, - пожал он плечами и обидно равнодушно отвернулся. Наверное, подумал: «И зачем было спрашивать, куда ей!»

Собрав всю свою решимость, нажала кнопку стартера, прислушалась к четкой работе двигателя, потихоньку отпустила педаль главного фрикциона и дала газ. Танк мягко тронулся с места. До боли в зубах сжала холодные рукоятки рычагов; танк шел послушно. Механик-водитель потянул меня за рукав, показывая три пальца: «Перейти на третью». Я разогнала машину и решительно потянула за рычаг кулисы. Острая боль пронзила плечо. Я невольно отдернула руку. Подвела правая, подвела... Неужели не смогу вести? Я закусила губу и снова взялась за рычаг - скорость включена. Танк пошел быстрее, морозный воздух, став вдруг очень злым и колючим, обжигал лицо, ветер забрасывал в открытый люк острые снежинки. Танк шел.

Что может быть увлекательнее, с чем можно еще сравнить непередаваемое ощущение этого могучего движения вперед, сознание, что ты являешься душой, жизненным центром умной и сильной машины, послушной каждому твоему желанию, каждому движению руки?!

Движению руки! Передо мной был правый поворот. Сбросив по всем правилам газ, я потянула за правый рычаг. Снова острая боль, пронзив плечо, ударила в затылок, но машина шла, и я не могла отпустить рычаг, иначе мы сошли бы с трассы. Я еще сильнее нажала рычаг. В глазах немного зарябило, и нога сама нажала на педаль подачи топлива, нагрузка получилась слишком большой. Танк возмущенно взревел и лихо преодолел крутой поворот. Я поспешно отпустила рычаг, танк снова шел по прямой.

Здорово! - крикнул мне в ухо механик-водитель.

Он не знал, чего мне это стоило. А я сама не знала, смогу ли проделать это в другой раз. Рука, казалось, отнялась и одеревенела; пальцы, судорожно сжавшие тугие резиновые рукоятки рычага, нельзя было разжать. Мне показалось - внутри меня что-то оборвалось и потекло," горячо обжигая руку, плечо, бок, затылок. Снова поворот! Сколько их еще?

Резко рванула рычаг, развернулась и уже забыла о танке. Я знала: он послушен, непослушной была моя рука, - и борьба с болью захватила меня целиком. Кусая губы, стискивая зубы так, что болели челюсти, я заставляла себя управлять машиной. Иногда рычаг срывался, и танк недоуменно, как умное животное, фыркал. Боли уже почти не чувствовала. Наконец, сбив на полном ходу «ворота», то есть обозначавшие их столбы, в которые надо было осторожно въехать, я круто остановила машину. Казалось, и танк, подобно мне, тяжело дышал и вздрагивал всем своим стальным, тяжелым телом, как уставший после бешеной скачки конь. У меня тоже все дрожало внутри.

Перестань газовать, - услышала я над самым ухом.

Сбросила ногу с педали подачи топлива и заглушила мотор. Стало необыкновенно тихо, только громко и часто билось сердце.

К машинам! - услышала я команду и поспешно выбралась из люка.

Почему у вас глаза красные? - спросилменя преподаватель, когда я доложила о результатах упражнения.

Надуло.. ветер...

Не могла же я сказать ему, что ветер замораживал на глазах слезы, вызванные болью, злостью, отчаянным упрямством и страхом опозориться?

Хотите еще на один круг? - спросил преподаватель.

Как не хотеть! Но я понимала, что это мне уже не по силам.

Преподаватель пожал плечами и отвернулся. Ему редко приходилось слышать, чтобы курсант отказывался от дополнительных минут вождения.

Медленно пошла к землянке. Сзади услышала быстрые шаги, оглянулась: меня догонял наш комбат подполковник Завьялов,

Хорошо вела, - сказал он, - для первого раза даже очень хорошо.

Я промолчала, плечо начинало ныть нестерпимо.

Мы прошли молча несколько шагов.

Очень больно? - вдруг спросил он.

Я вздрогнула от неожиданности: «Как он догадался?» Хотела было ответить, что «ничего подобного, и совсем не больно», но, посмотрев в глаза комбата, рассказала ему, как боялась вождения, как мне было трудно вести танк, и даже призналась, почему у меня красные глаза.

Очень хороший был у нас комбат. Куда бы ни шли курсанты, всегда впереди подполковник Завьялов, сухонький и такой маленький, что даже самый низкорослый курсант, стоя перед ним, невольно втягивал голову в плечи, чтобы не говорить с начальством «свысока».

Подполковник был добродушнейший по натуре человек. Зная за собой эту «слабость», он почти не позволял себе улыбаться и ходил всегда несколько на?пряженно, с нарочито хмурым выражением лица. Искрение комбат сердился тогда, когда видел, как курсанты,согнувшисьотхолода,поднимали воротники шинелей,

Французы! - раздраженно кричал он. - Так французы, согнувшись в три погибели, от Москвы отступали!

И немедленно опускались воротники, выпрямлялись спины, расправлялись плечи. Вовсе не из боязни перед строгим командиром, а из большого, настоящего уважения к маленькому подполковнику. И еще: просто стыдно становилось молодым, здоровым парням гари виде стойко переносящего мороз пожилого человека, его бравой фигурки, перетянутой ремнями.

Самое любимое слово у него было «разгильдяй». В каждом случае в него вкладывался разный смысл - все зависело от интонации. Порой оно звучало как самое страшное и обидное ругательство, а иной раз прикрикнет:

Ужо я вас, разгильдяи, пятерки на занятиях это еще не все. На фронт пойдете - кто вам там пятерки будет ставить?

И вдруг улыбнется чуть лукаво и поспешит уйти. А мы знаем: доволен.

За ночь боль стихла, а через некоторое время я уже уверенно сидела за рычагами. Было немножко больно, но вести машину я могла.

Начинали мы учебу в тяжелые для Сталинграда дни, и завершающий этап-гоеэкзаманы- совпал с замечательными днями, когда войска Сталинградского и Донского фронтов перешли в решающее наступление и началось изгнание фашистских оккупантов с советской земли.

Капитан Иванов, тот самый бесстрашный замначальника штаба, которого так любили танкисты нашей бригады, писал мне в эти дни из-под Сталинграда:

«Таких боев ты еще не видела: земля горела, металл плавился. А солдат прямо не удержишь - народ готов гнать ненавистных захватчиков до самого Берлина, и погоним, никто в этом не сомневается. Закончишь училище, приезжай к нам, будем снова вместе драться до самой победы».

Прислал письмо и Швец:

«Закончишь училище, ставь вопрос ребром: требуй, чтобы тебя отправили на фронт, на строевую работу. Пора у нас настала жаркая, веселая. Героизм пехотинцев и танкистов, летчиков и саперов описать невозможно. Гвардейцы действуют по-гвардейски. Фашисты их силу и упорство иапытали. Немецкие танки горят, как свечи. Ты скоро услышишь о наших делах».

И мы услышали. И не только о сталинградцах.

По всему фронту -от Северного Кавказа до Ладожского озера - Советская Армия переходила в наступление.

Письма с фронта мы читали всей ротой, читала их своим посетителям Елена Николаевна, но теперь в библиотеке по вечерам собирались уже не только дети: при-> ходили и взрослые.

С каждым днем приближался конец учебы, и курсанты, забыв о сне, готовились к экзаменам: мы должны быть достойными героических побед Советской Армии, в которую скоро придем командирами. Курсанты и преподаватели, невзирая на сибирский февраль с его лютыми морозами, целые дни проводили в парке боевых машин. Ночи напролет не гасли лампочки в классах и казарме.

Наконец прибыла государственная комиссия. Начались выпускные экзамены. Первый - тактика. Здесь мне пришлось выдержать настоящее испытание. Только-только начала я ответ по билету, как открылась дверь и в класс вошли начальник училища и командир батальона. Я обмерла.

Все уселись, я уже открыла было рот, чтобы продолжать ответ, но начальник училища перебил меня:

Хватит, билет она знает. Дайте-ка я ее по-своему спрошу, - обратился он к председателю комиссии.

Тот кивнул. Полковник достал из кармана коробку спичек, высыпал спички на стол и принялся затейливо раскладывать их передо мной.

Вот, даю вводную: вы командир роты, ваша рота продвигается в этом направлении. Вот ваши танки,- он положил несколько спичек. - Задача роты - уничтожить огневые точки, мешающие продвижению пехоты. Орудия противника - вот они, здесь слева. Но вы видите: из-за рощи справа выходят три танка противника. Ваше решение?

Отвечаю довольно бодро. Полковник покачивает головой, прищелкивает языком: «Нца, нца...» А что означает это ««ца»? Правильно я говорю или нет?

Полковник смахивает спички и снова раскладывает: новая вводная. Отвечаю. Вводных много. Мучительно подыскиваю решения, а начальник училища все колдует надспичкамииприщелкиваетязыком.Лицо непроницаемое, непоймешь:хорошоотвечаюили плохо.

«А вдруг я все неправильно говорю?» У меня похолодело внутри и куда-то пропал голос; очередное решение докладывала совсем тихо и неуверенно. Почувствовав, что я начинаю сдавать, замерли мои товарищи-курсанты. Вдруг кто-то сзади сжал мне локоть, и я услышала громкий шепот комбата:

Начальник училища усмехнулся. Но я уже приободрилась и одним духом выпалила очередное решение. Это был последний, вопрос Начальник училища пододвинул к себе листок оценок и вывел жирную пятерку.

Вылетела из класса, как камень из катапульты. Товарищи пожимают руки, поздравляют, кто-то скрутил папироску, кто-то дал прикурить. Смеются, шутят:

Теперь тебе ничего не страшно. Даже на войне хуже не будет,

Чего там на фронте! Ей полковник всю войну на спичках рассказал.

Ага, будешь воевать - вспоминай спички. Как вспомнишь - готово решение. Останется «пустяк» - претворить его в жизнь.

В эти дни черный траурный креп зловеще опустился над нацистской Германией: гитлеровское командование объявило трехдневный траур по сотням тысяч солдат и офицеров разгромленной и плененной под Сталинградом армии Паулюса.

Училище, рожденное во время войны, в эти грозные для германского фашизма дни готовило выпуск молодых офицеров-танкистов.

Сданы последние экзамены. С некоторой грустью бродят бывшие курсанты по училищу. Много трудностей позади, а впереди фронт, действующая армия. Мы были горды и счастливы, что попадем на фронт в такое историческое время, и нетерпеливо ждали дня отправки.

В большом зале клуба на выпускном вечере нам зачитали приказ о присвоении офицерского звания. Заместитель начальника училища по политической части поздравил нас.

Ваш выпуск, - сказал он, - особенный выпуск. Вы учились в исключительно тяжелых условиях, вы тоже воевали в эти месяцы. Вы - первый выпуск советских командиров, которые получили звание офицеров; это накладывает на вас новые обязанности и ответственность перед Родиной и народом.

Долго и дружно кричали мы «ура» нашей Родине, партии, Советской Армии. От грома аплодисментов и криков «ура» дрожали стены.

Через два дня после выпуска меня принимали в члены партии. В большом классе при свете электрических лампочек блестели новые золотые погоны на плечах товарищей. Парторг читал мое заявление. И хотя обстановка была совсем не та, что в Керчи, - не было ни темной землянки, ни грохота артиллерийской канонады, - мне показалась она не менее строгой и значительной. Меня принимали в партию мои товарищи, из которых многие завтра уедут на фронт. Непривычные еще погоны, тщательно пригнанное новое обмундирование и сразу возмужавшие и как-то повзрослевшие лица - все это придавало собранию особую торжественность.

Партийное собрание, на котором товарищи решили, что я достойна быть членом партии, я запомнила на всю жизнь…

Биографическая справка

Л евченко Ирина Николаевна в годы войны - санинструктор роты 744-го стрелкового полка 149-й стрелковой дивизии 61-й армии Брянского фронта;офицер связи 41-й гвардейской танковой бригады 7-го механизированного корпуса 2-го и 3-го Украинского фронтов, гвардии подполковник запаса.

Родилась 15 марта 1924 года в посёлке Кадиевка, ныне город Стаханов Луганской области Украины, в семье служащего. Русская. Ее отец Николай Иванович Левченко был начальник «Донугля», затем возглавлял Донецкую, Ленинскую железные дороги, был заместителем наркома путей сообщения.Репрессирован.

Ирина окончила 9 классов школы города Артёмовска.

В Красной Армии с 1941 года. Участница Великой Отечественной войны с июня 1941 года. Член ВКП(б)/КПСС с 1943 года. Служила в операционно-перевязочном взводе, затем санинструктором роты 744-го стрелкового полка (149-я стрелковая дивизия, 61-я армия, Брянский фронт). К маю 1942 года санинструктор Левченко И. Н. вынесла с поля боя и оказала первую медицинскую помощь 168-и раненым. В 1943 году отважная девушка окончила ускоренный курс Сталинградского танкового училища и до победоносного завершения войны служила офицером связи 41-й гвардейской танковой бригады 7-го механизированного корпуса, действовавшего на 2-м и 3-м Украинском фронтах, командовала группой лёгких танков "Т-60".

Участвовала в сражениях за Смоленск, Яссы, Будапешт. День Победы встретила на подступах к Берлину.

В 1952 году И. Н. Левченко окончила Военную академию бронетанковых и механизированных войск, в 1955 году - Военную академию имени М.В. Фрунзе. С 1958 года подполковник Левченко И. Н. - в запасе.

Член Союза писателей СССР. Написала ряд книг о войне: «Повесть о военных годах», «Хозяйка танка», «Когда тебя Россия позовет» и др.

В 1961 году Советское добровольное общество Красного Креста впервые за свою историю выдвинуло кандидатуру И. Н. Левченко для награждения медалью имени Флоренс Найтингейл, которая присуждается медицинским сестрам за исключительную преданность своему делу и храбрость при оказании помощи раненым и больным, как в военное, так и в мирное время. Международный комитет Красного Креста в том же году присудил эту почётную награду двум участницам Великой Отечественной войны: гвардии подполковнику танковых войск запаса, писательнице, москвичке Ирине Николаевне Левченко и хирургической сестре, председателю первичной организации Красного Креста на ленинградской фабрике "Скороход" Лидии Филипповне Савченко. У казом Президиума Верховного Совета СССР от 6 мая 1965 года за образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные при этом отвагу и мужество гвардии подполковнику танковых войск запаса Левченко Ирине Николаевне присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда" (№ 10677).

Член Союза писателей СССР И. Н. Левченко жила в городе-герое Москве, где и скончалась 18 января 1973 года. Похоронена на Новодевичьем кладбище в Москве.

Награждена орденом Ленина, тремя орденами Красной Звезды, медалями.

Почётный гражданин города Артёмовска Луганской области Украины. Её имя было присвоено одному из кварталов города Луганска. На здании школы № 3 города Артемовск, где училась И. Н. Левченко, установлена мемориальная доска. Памятный знак с надписью: "Здесь жила Герой Советского Союза, подполковник, писательница Левченко Ирина Николаевна (1924-1973)" установлен на одном из фасадов "Дома на набережной" в Москве.

Именем И. Н. Левченко в 1975 г. названа улица (бывшая 8-я улица Октябрьского Поля) в районе Щукино.

Курсанты Сталинградского танкового училища: Кужильный, Руденко, Колесников, Слабоданюк, Курган, 25 марта 1944 года. Фото из архива Владимира Шевцова (Курган).

23 августа 1944 года (день освобождения Харькова в 1943 году) в соответствии с приказом заместителя Наркома обороны СССР № 0041сс на базе 33-й гвардейской отдельной танковой бригады было сформировано Харьковское гвардейское танковое училище (лейтенантов).

Занятия начались 1 октября, которое и стало официальным днем образования военного учебного заведения…

Первым его начальником стал гвардии полковник Титов Василий Сергеевич.

Вот как воспоминал об этих днях Герой Советского Союза генерал-майор Казарьян Ашот Вагаршакович: «Я получил (в январе 1944 года) назначение в 33-ю гвардейскую отдельную танковую бригаду, заканчивавшую переформирование неподалеку от города Павлоград. В последней декаде февраля, когда боевое сколачивание 33-й гвардейской танковой бригады завершилось, поступил приказ об отправке на фронт всех танковых рот вместе с материальной частью. Наконец-то! Но радость оказалась преждевременной: согласно второму пункту приказа управление бригады оставалось на месте для принятия нового пополнения. В начале апреля и в конце мая ситуация повторилась. Стало ясно, что наша часть превращается в учебную и я в ней достаточно прочно стал «на якорь».

В конце августа 1944 года пришел приказ из Москвы: на базе управления 33-й бригады сформировать 3-е гвардейское танковое училище с дислокацией в Харькове. Так я оказался в новой должности - заместителя командира курсантского батальона.»

Так началась история прославленного учебного заведения, ставшего кузницей высококвалифицированных кадров для танковых войск Советской Армии. Но рассказ об училище был бы неполным без экскурса в события, предшествовавшие созданию прославленного учебного заведения, продолжившего славные боевые традиции предшествующих поколений, передавших в руки будущих послевоенных молодых офицеров-танкистов гвардейское знамя, завоеванное в боях и обагренное кровью тысяч солдат и офицеров всех народов и национальностей Советского Союза. Память сильнее времени. Поэтому обращение к истокам всегда оправданно и помогает лучше понять и оценить пройденный путь и достижения училища, его вклад в укрепление обороноспособности СССР и России.

Это обусловлено и трагическими событиями на юго-востоке Украины и в Крыму, где наши отцы и деды в воинских формированиях, ставших прародителями училища, проходили суровую школу армейской закалки, оттачивали свое профессиональное мастерство, а затем, выполняя свой воинский долг, героически сражались с фашистскими захватчиками, отстаивая каждую пять своей земли. Ценой тысяч жертв они вымели нацистскую нечисть с территории своей страны, но, как оказалось, не навсегда.

Каждая пядь донской и донбасской земли, разделенной сегодня российско-украинской государственной границей (разве за это они умирали?!), обильно полита кровью советских солдат, в том числе бойцов и командиров прославленной предшественницы Харьковского танкового училища – 33-й отдельной гвардейской танковой бригады, совершивших священный подвиг во имя жизни. Они достойны нашей памяти. Хотелось бы, чтобы об этом вспомнили выпускники этого прославленного военного учебного заведения, оставшиеся после распада СССР в рядах Вооруженных сил Украины, а также офицеры, окончившие это училище уже под юрисдикцией Украины, принимающие участие в так называемой антитеррористической операции в Донецкой и Луганской областях по уничтожению собственного народа, выполняя приказы нынешних последователей нацистских приспешников национал-бандеровцев, запятнавших себя жестокими расправами над мирным населением в годы Великой Отечественной войны и в послевоенное время! За это ли отдавали жизни бойцы и командиры 33-й гвардейской танковой бригады, символ которой танк Т-34 с башенным номером 33 установлен на постаменте у входа на территорию училища?

В этой связи хочется кратко напомнить, на каких традициях воспитывались выпускники этого учебного заведения в советское время.

Свою предысторию училище ведет с апреля 1936 года с 13-го механизированного полка 13-й кавалерийской казачьей Донской дивизии, образованной приказом Наркома обороны СССР Маршала Советского Союза К. Ворошилова № № 061 от 21 апреля 1936 г. и вошедшей в состав 4-го кавалерийского корпуса (4-й казачий корпус им. т. Буденного).

Согласно директивы начальника Генштаба РККА для формирования 13-го механизированного полка выделялись кадры и младший начальствующий состав, подготавливаемый в учебных танковых подразделениях округа (СКВО) для 13-й стрелковой дивизии. На вооружении полка находились танкетки Т-27, местом дислокации определялся г. Пятигорск, с 1.11.36 г. – г. Каменск.

В марте 1938 года 13-я кавалерийская дивизия была расформирована.

В апреле – мае 1938 года в г. Каменск на базе 13-го механизированного полка и отдельного танкового батальона 7-го механизированного корпуса был сформирован 6-й легкотанковый полк оснащённый танками Т-26.

В январе 1940 года на базе 6-го легкотанкового полка в г. Каменск был сформирован 28-й танковый полк, который перебросили на Карельский перешеек для пополнения группировки советских войск, действовавших против Финляндии на этом направлении. Командовал им майор Константин Васильевич Скорняков. Полк прибыл на фронт в феврале, имея 126 танков Т-26, и входил в состав действующей армии с 11 февраля по 13 марта 1940 года.

Приданный 70-й стрелковой дивизии он в ночь с 3 на 4 марта получил задачу форсировать Финский и Выборгский заливы и выйти в тыл выборгской группировке противника. Обойдя Выборгский укрепрайон по льду Финского и Выборгского заливов советские части к 5 марта «зацепились» за побережье. Обход осуществляла 70-я ордена Ленина стрелковая дивизия под командованием комдива Михаила Кирпоноса, По льду прошла не только пехота, но и танки, приданные дивизии.

Особенно успешно действовали 28-й и 62-й танковые полки, которые к 5 марта в условиях 30-градусного мороза и пурги преодолели по льду Выборгский залив и, очищая от финнов острова, заняли плацдарм на материке. В течение последующих дней велись жестокие бои за расширение плацдарма.

За время боев в 28-м танковом полку было потеряно 16 танков, из них шесть безвозвратно. Награждено орденами и медалями 105 человек, из них двоим - присвоено звание Героя Советского Союза.

В апреле 1940 года 28-й танковый полк вернулся в СКВО.

Директивой НКО № 0/1/104358 от 31 мая 1940 года в городе Каменск Ростовской области на базе 6-го легкотанкового полка, 28-го танкового полка, танковых батальонов 8-й, 74-й, 100-й и 164-й стрелковых дивизий была сформирована 7-я легкотанковая бригада.

Но уже 7 июля того же года в городе Вагаршапат Армянской ССР на базе 7-й легкотанковой бригады (прибывшей из г. Каменск) и 16-й кавалерийской дивизии началось формирование 6-й отдельной танковой дивизии. На формирование ее 11-го танкового полка была полностью обращена 7-я легкотанковая бригада К 1 августа 1941 года 6-я танковая дивизия вошла в состав 47-й армии Закавказского военного округа, которая приняла участие в совместной англо-советской операции по оккупации Ирана под кодовым наименованием «Операция «Сочувствие», которая проводилась с 25 августа 1941 года по 17 сентября 1941 года.

Переправившись на фронте в 10 километров через реку Аракс в районе Карачуг – Кизил – Ванк, 6-я танковая дивизия разделилась на две колонны. Первая - в составе 12-го тп, 2/6 мсп захватив Хой выдвинулась - к границе с Турцией; вторая - в составе 11-го тп - в направлении Тебриза.

1 сентября поступил приказ вернуть 6-ю тд на территорию ЗакВО. 13 октября 1941 года на базе 11-го танкового полка 6-ой танковой дивизии была сформирована 6«Б» танковая бригада, которая была переименована в 56-ю танковую бригаду с дислокацией в г. Вагаршапат Армянской ССР.

7 декабря 1941 г. Ставка ВГК поставила перед командованием Закавказского фронта (командующий - Д.Т.Козлов, начальник штаба - Ф.И.Толбухин) задачу в двухнедельный срок подготовить и провести десантную операцию для овладения Керченским полуостровом.

Ставка ВГК напрягала все свои силы, чтобы обеспечить войска Крымского фронта (ранее Закавказского) всем необходимым. 29 января 1942 года между СССР, Великобританией и Ираном был подписан договор, положивший конец пронемецкой политики, проводившейся прежним правительством Ирана. Напряжённость в этом регионе спала. У советского командования появилась возможность перебросить из Ирана на Керченский полуостров наиболее необходимые на советско-германском фронте танковые части, в том числе 55-ю и 56-ю танковые бригады (сформированные из частей 6-й танковой дивизии, входившей в Иран) - имевшими по 66 Т-26 и 27 огнеметных танков.

В ходе возобновившегося 13 марта 1942 года наступления на Керченском полуострове 56-я танковая бригада в составе 90 танков Т-26 действовала совместно с 12-й стрелковой бригадой. Об ожесточённости боёв свидетельствуют следующие цифры. С 13 по 19 марта 1942 года из всех танковых частей и подразделений 56-я танковая бригада понесла самые тяжёлые потери - 88 танков (56 было подбито, 26 – сгорело, 6 – подорвались на минах). К 25 марта в составе 56-й тбр осталось в строю 31 Т-26. В конце марта – начале апреля 1942 года на фронте установилось временное затишье, которое стороны использовали для восстановления сил и средств и подготовки к новым боевым действиям. С 16 апреля 1942 года в командование 56-й танковой бригадой вступил полковник Виктор Васильевич Лебедев. К началу мая она имела в своем составе 7 KB, 20 Т-26 и 20 Т-60.

8 мая немцы перешли в наступление, намереваясь разгромить противостоящие войска Крымского фронта и полностью овладеть Керченским полуостровом. 56-я танковая бригада 9 мая с ротой 18-го мотоциклетного полка обороняла район Мезарлык-Оба после чего отошла к Пяти Курганам, где заняла оборону, отражая атаки численно превосходящего противника (до 100 танков при поддержке пехоты.) В этих боях бригада потеряла 9 танков Т-26, 15 человек убитыми и 12 раненными. После тяжелого встречного боя 10 мая сдержать наступление немецкой танковой дивизии советские танковые части поддержки пехоты были не в состоянии.

10 мая 56-я тбр с ротой 13-го стрелковогоо полка была поставлена задача удерживать рубеж Пять Курганов. Оборонительные рубежи бригады находились под сильным минометным и артиллерийским огнём. К полудню после ожесточенного боя в бригаде осталось три танка Т-60 и два Т-26. Батарея ПТО расстреляла все свои снаряды. Командир бригады полковник Виктор Васильевич Лебедев принял решение отвести остатки части на Огуз Тобе, где вечером 10 мая они были подчинены командиру 55-й танковой бригады. Расположенная на северо-восточных склонах кургана Огуз Тобе, она получила задачу во взаимодействии с 77-й горнострелковой дивизией атаковать противника. В ходе боя, длившегося до темноты, сводная бригада потеряла 7 танков КВ, 7 танков Т-26. Два танка КВ вышли из строя по техническим причинам. При этом было уничтожено до 20 немецких танков. Оставшиеся танки 55-й и 56-й бригад были отведены на юго-восточные скаты кургана Огуз-Тобе.

С утра 11 мая 55-я танковая бригада с оставшимися танками 56-й тбр совместно с 77-й стрелковой дивизией вела ожесточённыё бой с танками и пехотой противника в районе кургана Огуз-Тобе. В ходе него к полудню было уничтожено 12 немецких танков. При этом в обоих бригадах боеготовых танков не осталось, и командующий 51-й армией отдал приказ отвести их штабы и тылы. Несмотря на героическое сопротивление советские войска отошли к Керчи и были вынуждены эвакуироваться с Керченского полуострова. Эвакуация продолжалась с 15 по 20 мая. На Таманский полуостров удалось эвакуировать около 140 тыс. человек, 157 самолетов, 22 орудия и 29 “катюш” и ни одного танка.

На этом закончился первый этап самоотверженных действий личного состава 56-й танковой бригады в Великой Отечественной войне, проявившего беззаветное мужество и героизм в непростых условиях Крымского фронта. Потеряв в тяжелых боях все свои танки, бригада была 31 мая 1942 года выведена до августа 1942 года на переформирование и подготовку к новым тяжелым боям первого периода Великой Отечественной войны нашего народа против тёмных сил фашизма, посягнувших на свободу и независимость нашей великой Родины.

16 июля 1942 года в командование бригадой вступил подполковник Иван Михайлович Бабенко. 25 июля 1942 года после переформирования 56 танковая бригада (69 танков) из резерва Сталинградского фронта была передана 28-му танковому корпусу 1-й танковой армии. Вследствие прорыва противника к Калачу командующий 1-йТА генерал Москаленко поставил 28-му танковому корпусу задачу на скрытую переброску соединения в район Калача. В авангарде 28-го танкового корпуса шла 56-я танковая бригада. Ей и принадлежала главная роль в успешной завязке танкового сражения под Калачом. 1-й танковый батальон бригады, имевшей 30 танков Т-34, переправившись на западный берег Дона, обеспечил переправу остальных частей корпуса, которые сходу повели наступление на противника.

В ходе атаки из-за ожесточенного сопротивления врага бригада И. Т. Бабенко понесла большие потери, не сумела овладеть западной окраиной совхоза «10 лет Октября». В бригаде из строя было выведено 50 машин. Однако первый контрудар 1-й танковой армии предотвратил немедленное сползание к катастрофе. Непосредственная угроза переправе у Калача была ликвидирована.

В августовские бои 56-й тбр вступила со значительно снизившимся количеством танков (24 Т-34 и 24 Т-70) но уже в составе 23-го танкового корпуса. С 19 августа 1942 г. бригада переформировывалась в Орловке, к северу от Сталинграда, Как и многие другие танковые бригады, танки она получала прямо с СТЗ. Правда в 56-й бригаде «тридцатьчетверки» были разбавлены легкими танками Т-70. 21 августа она из состава 23-го танкового корпуса была направлена на южные подступы к Сталинграду и передана в 57-й армии. Соприкосновения с противником она в этот период не имела. После прорыва немцев с плацдарма у Вертячего 23 августа бригада опять перебрасывается на север и переподчиняется 25 августа 2-му танковому корпусу А. Г. Кравченко. К исходу 25 августа 56-ю танковую бригаду у Кравченко отобрали и 26 августа по приказу командующего фронтом Еременко ее разворачивают на 180 градусов и снова отправляют в 57-ю армию на южные подступы к Сталинграду. Но 30 августа следует приказ о переходе 56-й танковой бригады в подчинение 64-й армии. Поздним вечером того же дня бригада сосредотачивается на рубеже реки Червленой и вновь готовит оборону.

Последовавший утром 29 августа удар 48-го корпуса немцев на новом направлении был внезапным и сокрушительным. Ввиду глубокого охвата левого фланга 64-й армии командованием фронта было принято решение на отвод войск. Цементировали и упорядочивали отход танки 13-го танкового корпуса Танасчишина. Однако сохранить целостность обороны все же не удалось. На плечах отходящих войск немцам удалось прорваться через внутренний обвод сталинградских укреплений. Навстречу немецкому наступлению 31 августа была брошена 56-я танковая бригада В 10.00 утра она снова вступает в бой и встречает огнем из засад рвущиеся к Сталинграду части 48-го танкового корпуса немцев. После двух дне ожесточенных боев 2 сентября 56-я танковая бригада была передана в состав 13-го танкового корпуса.

С утра 9 сентября немецкое наступление в направлении Купоросного продолжилось. В этот день на подбитые и сожженные танки 56-й танковой бригады были вновь сброшены бомбы, но отдельные машины, закопанные в землю, продолжали вести огонь и удерживали совхоз «Горная Поляна», хотя этому не верили даже в штабе армии. 56-я танковая бригада потеряла сгоревшим 7 Т-34 и 1 М-3 средний, подбитыми - 6 Т-34. В бригаде остались 2 Т-34 (один не на ходу) и 5 Т-70.
13-й танковый корпус (в составе которого сражалась с врагом 56 танковая бригада) поглотил удар противника и не дал ему возможности прорваться к Бекетовке.

25 октября 1942 года 56-я танковая бригада переподчиняется штабу 51-й армии Сталинградского фронта.

К середине ноября 1942 г. советские войска занимали выгодное охватывающее положение по отношению к основной группировке гитлеровцев, действовавшей в районе Сталинграда. Общий замысел советского командования заключался в том, чтобы встречными ударами войск Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов в общем направлении на Калач, Советский расчленить, окружить и полностью уничтожить основную группировку немецко-фашистских войск, действовавшую в районе Сталинграда. В решении этой задачи важная роль отводилась танковым и механизированным корпусам.

19 ноября в 8.50 утра после 1 часа 20 минут артиллерийской подготовки атаки войска Юго-Западного и Донского фронтов перешли в наступление.

20 ноября начали наступление войска Сталинградского фронта. Войска 51-й, 57-й армий и левофланговые соединения 64-й армии прорвали вражескую оборону в первый же день наступления. В 15-16 часов на глубине 8-10 км в прорыв были введены 13-й танковый (генерал-майора Т. И. Танасчишина) и 4-й механизированный генерал-майора В. Т. Вольского (которому была придана 56-я тбр) корпуса. 23 ноября в районе Калача замкнулось кольцо окружения вокруг 6-й армии вермахта.

Немецкое командование рассчитывало деблокировать окруженную группировку нанесением двух ударов: из района Тормосина и из района Котельниковского.

Наступление врага на котельниковском направлении началось 12 декабря. Имея подавляющее превосходство в танках и авиации, противник на узком участке фронта прорвал оборону 51-й армии. Навстречу наступающим фашистским войскам был выдвинут 13-й танковый корпус. Однако на направлении главного удара враг, имея большое превосходство, особенно в танках, продвигался и овладел Верхне-Кумским.

Для разгрома противника, захватившего Верхне-Кумский 14 декабря, наряду с 13-м танковым корпусом были привлечены также 4-й механизированный корпус (56 тбр действовала в его составе) и 235-я отдельная танковая бригада. Одновременным ударом с трех сторон они окружили противника и, уничтожив 50 танков и до батальона мотопехоты, отбросили его к реке Аксай. В ходе этих боев 56-я танковая бригада понесла существенные потери.

Утром 1 января 1943 г. наши войска возобновили наступление. На всех направлениях развернулись ожесточенные бои. Трудность наступления состояла еще и в том, что войска Южного фронта были утомлены в предыдущих боях и имели значительный некомплект в личном составе, боевой технике и вооружении. Особенно были ослаблены бронетанковые и механизированные войска фронта в том числе и 56-я танковая бригада, укомплектованная личным составом и боевой техникой меньше чем на 50 процентов.

Потерпев поражение в районе Котельниковского, 4-я танковая армия вермахта отходила на рубеж Морозовск, Зимовники, намереваясь на нем остановить наступление войск Южного фронта и выиграть время для отвода сил с Северного Кавказа. В этой обстановке Ставка Верховного Главнокомандования приказала войскам Южного фронта развить успех в западном направлении, освободить Ростов, отрезать пути отхода северокавказской группировке противника и во взаимодействии с Закавказским фронтом разгромить ее.

Вечером 16 января войска Южного фронта на всех направлениях вышли к Сев. Донцу и Манычскому каналу. Накануне решающих боев за Ростов – на - Дону приказом НКО СССР № 58 от 7 февраля 1943 года 56-я танковая бригада была преобразована в 33-ю гвардейскую отдельную танковую бригаду за проявленный героизм, отвагу и мужество её личного составом при обороне Сталинграда и разгроме окруженной группировки фашистов.

Одновременно с присвоением бригаде звания гвардейской в командование ею с 07.02.1943 вступил полковник Франц Андреевич Гринкевич. Развивая успех, Ставка приказала Южному фронту овладеть Ростовом, а затем, нанося главный удар на Сталино (Донецк), во взаимодействии с Юго-Западным фронтом освободить Донбасс.

Утром 8 февраля войска фронта возобновили наступление. В связи с глубоким продвижением советских войск над ростовской группировкой врага нависла угроза окружения, поэтому она начала отходить в западном направлении. Усилив удары, войска 51-й, в составе которой находилась 33-я отдельная гвардейская танковая бригада, и 28-й армий ворвались в Ростов и к утру 14 февраля полностью очистили его от врага.

До 28 февраля войска фронта пытались прорвать оборону противника на Миусе, однако успеха не имели и перешли к обороне. 33-я отдельная гвардейская танковая бригада перешла в распоряжение командующего Южным фронтом.
Чтобы не терять стратегической инициативы, Ставкой было принято решение о проведении Миусской наступательной операции (17 июля – 2 августа 1943 года).

17 июля Южный фронт под командованием генерала Ф. И. Толбухина, согласуя свои удары с действиями войск Юго-Западного фронта, перешёл в наступление, целью которого ставилось сковать, а при благоприятных условиях, во взаимодействии с Юго-Западным фронтом, разгромить донбасскую группировку немецко-фашистских войск, не допустив переброску ее сил в район Курского выступа, где шли решающие сражения.

Передний край обороны противника проходил по реке Миус (т. н. «Миус-фронт»); в глубине, по рекам, немцами были созданы оборонительные рубежи.

Справка: Миус-фронт – условное наименование оборонительного рубежа, созданного немецко-фашистскими войсками в феврале-июле 1943 года на подступах к Донбассу, по реке Миус, протекающей по территориям Ростовской, Луганской и Донецкой областей. Там, в полосе обороны на переднем крае и в глубине немцы оборудовали многочисленные ДОТы и ДЗОТы, вырыли несколько линий траншей, подступы к ним оградили рядами колючей проволоки и прикрыли минными полями. В глубине обороны были созданы оборонительные рубежи по рекам Крынка и Кальмиус.

33 отдельная гвардейская танковая бригада принимала участие в операции сначала в составе 44-й армии, а затем была переподчинена 28-й армии.

На направлении главного удара нашим войскам удалось вклиниться в оборону немцев лишь на 5- 6 км и захватить небольшой плацдарм на реке Миус в районе Степановка-Мариновка, где находится ныне известная Саур-Могила - одна из высочайших точек Донецкой области, которая, как 71 год назад стала местом ожесточенных боев теперь уже донецких ополченцев с украинскими карателями. Противник оказал упорное сопротивление. Не получило развития наступление и на вспомогательных. направлениях. Танковые войска фронта в этих боях понесли значительные потери.

Чтобы не допустить прорыва обороны на р. Миус, немецко-фашистское командование перебросило в полосу Южного фронта 2 танковых корпуса. 30 июля противник нанёс сильный контрудар на главном направлении Южного фронта и вклинился в расположение советских войск. Ко 2 августа войска Южного фронта под натиском превосходящих сил противника вынуждены были отойти в исходное положение.

Бои на плацдарме носили ожесточённый характер. Потери были обусловлены не только просчетами командиров. Новая германская техника, оснащенная мощными 75-мм и 88-мм длинноствольными пушками, поражала наши танки на дистанциях, которые не позволяли противодействовать им ответным огнём наших танков.

Героические бои за освобождение Донбасса, которые в июле 1943 года вели части Южного фронта под командованием генерал-полковника Фёдора Ивановича Толбухина на реке Миус, остались в тени легендарной Курской дуги, приковавшей тогда к себе всеобщее внимание. Сегодня об этой славной странице нашей военной истории, увы, знают немногие. Южный фронт на Миусе понес большие потери. Миусская наступательная операция не завершилась взятием мощного укрепрайона гитлеровцев.

О знаменитом танковом сражении под Прохоровкой 12 июля 1943 года знают все. «Танковое поле» является третьим «ратным полем России», после Куликова и Бородинского. Но мало кто знает, что двумя неделями позже, 30 июля, на Миус-фронте произошла «вторая Прохоровка». С немецкой стороны – те же участники, что и на легендарном поле: отборный 2-й танковый корпус СС, подпертый обычным, без «тигров» и «пантер», 24-м танковым корпусом генерала Вальтера Неринга. А вот со стороны советских войск – тоже гвардейцы, но не танковой армии, как у Ротмистрова, а 1-го и 31-го стрелковых корпусов 2-й гвардейской армии. Гвардейцы, поддержанные танками трех бригад (одной из них была 33 гв. тбр), артиллерией, заняли прочную оборону на каменистых скатах миусских курганов и в отбитых у врага в ходе двухнедельных кровавых боев селах Мариновка, Степановка, Калиновка. Ключом обороны стала высота 213,9 в восьми километрах восточнее кургана Саур-Могила (277,9 м)».

А это то, что сделали украинские каратели с монументом на Саур-Могиле
Не давая противнику прочно закрепиться на достигнутых рубежах и осуществить перегруппировку войск, Советское командование приняло решение о проведении 13 августа-22 сентября 1943 г. Донбасской наступательной операции силами войск Юго-Западного и Южного фронтов с целью завершения освобождения Донбасса.

Первыми 13 августа 1943 года перешли в наступление войска правого крыла Юго-Западного фронта, 18 августа в наступление перешли войска Южного фронта. 2-я гвардейская и 5-я Ударная армии в тот же день вклинились в оборону противника на реке. Миус до 10 км. Развивая наступление на Амвросиевку, войска Южного фронта расчленили 6-ю немецкую армию на две части. На Миусском рубеже была пробита большая брешь, ликвидировать которую немцы уже не смогли. 1 сентября гитлеровское командование начало отвод на запад 6-й армии и части сил 1-й танковой армии. Наращивая темпы наступления, советские. войска нанесли ряд новых сильных ударов по отступавшим войскам противника. 8 сентября был освобожден г. Сталино (Донецк). С выходом к Днепру и Молочной сложились благоприятные условия для ликвидации запорожского предмостного плацдарма немецких войск.

В результате Донбасской операции советские. войска продвинулись до 300 км, завершили освобождение Донбасса, разгромили 13 вражеских дивизий (в т. ч. 2 танковых.). Выход советских войск на рубеж Днепра и реки. Молочная создал благоприятные условия для освобождения Северной Таврии, Правобережной Украины и Крыма.

Сегодня на этой земле ополченцы Донецкой и Луганской народных республик отбивая ожесточенные атаки украинских националистов повторяют подвиг своих отцов и дедов, отстаивая свое право на мирную жизнь на этой земле, без диктата новоявленных наследников фашистских прихвостней пытающихся насадить им, как и семьдесят лет назад, свои порядки, осуществляющие тактику «выжженной земли» в городах и поселках Донбасса, несогласных с их человеконенавистнической политикой.

Последней операцией Великой Отечественной войны, в которой принимала участие 33-я отдельная гвардейская танковая бригада стала Мелитопольская наступательная операция (26 сентября - 5 ноября 1943 г.). Эта операция войск Южного (с 20 октября 4-го Украинского.) фронта, проведённая 26 сентября - 5 ноября явилась частью битвы за Днепр. Цель - разгромить группировку противника, оборонявшую рубеж на р. Молочная, освободить Северную Таврию и выйти к низовьям Днепра.

22 октября 1943 года в ходе тяжелых боёв был ранен командир 33-й гвардейской танковой бригады полковник Франц Андреевич Гринкевич, который в результате полученных ран скончался 11 ноября 1943 года. В командование бригадой с 23.10.1943 вступил подполковник Иван Васильевич Харин.

33-я отдельная гвардейская танковая бригада свои боевые действия закончила под легендарной Каховкой. 11 декабря 1943 года бригада была выведена из состава действующей армии и включена в состав Харьковского военного округа.
19 декабря 1943 года в командование бригадой вступил полковник Титов Василий Сергеевич, который возглавлял её по август 1944 г.

В конце 1943 года 33-я отдельная гвардейская танковая бригада находилась в распоряжении командования 4-го Украинского фронта, а затем была переподчинена на месяц Харьковскому военному округу и входила в резерв Ставки Верховного Главнокомандования до мая 1944 года. С мая 1944 года она снова в составе Харьковского военного округ под Павлоградом, где 23 августа 1944 года в соответствии с приказом заместителя Наркома обороны СССР на её базе было сформировано Харьковское гвардейское танковое училище (лейтенантов).

Занятия начались 1 октября, которое и стало официальным днем образования военного учебного заведения.
Первым его начальником стал полковник Титов Василий Сергеевич.

Весной 1945-го состоялся выпуск первых 247 офицеров-танкистов.
С января 1946 г. училище было переведено на трёхлетний срок обучения, что было вызвано необходимостью дать будущим офицерам не только необходимые военные и социально-экономические знания, но и среднее образование. Росла год от года сложность боевой техники. Обучение курсантов велось на базе танков Т-34-85, Т-44, Т-54, Т-55, Т-62.

Одновременно с подготовкой офицеров танкистов для танковых подразделений Сухопутных войск училище готовило офицеров для бронетанковых подразделений Воздушно-десантных войск (одна рота, которая в 1965 году была переведена в Ташкентское танковое училище), а также офицеров-танкистов для подразделений морской пехоты (один взвод курсантов), которые изучали плавающий танк ПТ-76.

Часть офицеров этого взвода также распределялись на боевые корабли ВМФ в качестве командиров артиллерийских башен.
С 3 июля 1966 г. училище преобразовали в высшее военное учебное заведение с 4-летним сроком обучения. По окончании выпускникам выдавался общесоюзный диплом о высшем гражданском образовании с присвоением квалификации инженер-механика и среднем военном образовании с присвоением воинского звания лейтенант.

Во второй половине пятидесятых годов на заводе №75 (ХКБМ, главный конструктор А.А.Морозов) и на заводе №183 (УКБТМ, главный конструктор Л.Н.Карцев) были развернуты работы по созданию нового среднего танка на смену Т-54 и Т-55, выпускаемым серийно всеми тремя основными танковыми заводами в городах Нижнем Тагиле (завод №183), Харькове (завод №75) и Омске (завод №174). В послевоенный период танковая промышленность страны поставляла армии в основном танк Т-54, созданный еще в 1947 г., или его модификации – Т-54А, Т-54Б, а позднее Т-55 и Т-62. Армии был нужен качественно новый танк, существенно превосходящий по всем характеристикам как отечественные, так и зарубежные танки.

Конструкторское бюро № 60, возглавляемое главным конструктором А.А. Морозовым, начало работы по созданию принципиально нового танка. Через десять лет напряженных поисков и экспериментов работы завершились созданием танка Т-64. Так, через два десятилетия после создания легендарной тридцатьчетверки, конструктивные решения которой оказали революционное влияние на всё мировое танкостроение 40-х и 50-х годов. Харьковские конструкторы создали новый шедевр танкостроения - танк Т-64, ставший родоначальником нового класса боевых машин, именуемых «Основными боевыми танками».

Первые серийные объекты 432 (Т-64) сошли с конвейера завода имени В.А. Малышева в Харькове в октябре 1963 года, на сентябрь 1964 года с конвейера сошло 54 танка, а к 1 декабря 1965 года их количество составило 218 машин. После чего выпуск танков постоянно увеличивался. Первые танки стали поступать в опытную эксплуатацию на вооружение 75-й гвардейской танковой дивизии, дислоцированной в г. Чугуеве неподалеку от завода в Харькове, выпускавшего эти машины. Это позволяло оказать квалифицированную заводскую помощь в эксплуатации новых машин. Объект 432 войсковые испытания прошел успешно и был принят на вооружение Постановлением Совета Министров СССР от 30 декабря 1966 года под маркой Т-64. Приказ Министра Обороны СССР о принятии танка на вооружение вышел 2 января 1967 года.
В том же году училище переходит на подготовку офицерского состава на базе танка Т-64.

По своему времени танк Т-64 превосходил все известные в то время танки практически по всем основным качествам, причем обладал значительно меньшим весом, и обеспечил советскому танкостроению приоритет над зарубежными на длительный период.

В Советском Союзе Харьковское гвардейское высшее танковое командное училище постоянно входило в десятку лучших военных вузов и по праву считалось одним из лучших. Училище действительно, наряду с другими танковыми училищами, стало кузницей подготовки офицеров-танкистов броневого щита страны.

В училище была создана уникальная современная материально-техническая база, которая в сочетании с возможностями различных кафедр ХПИ, заводом имени Малышева и конструкторского бюро имени Морозова, танкоремонтного завода позволяла готовить офицеров высшей квалификации. Частым гостем училища был главный конструктор танка Т-64 А.А. Морозов, который интересовался ходом освоения курсантами своего детища.

Учитывая большую работу по подготовке высококвалифицированных офицерских кадров, заслуги, связанные с освобождением Украины в годы Великой Отечественной войны, в связи с 25-летием училищу в 1969 году было присвоено имя Верховного Совета Украинской ССР.

ПРИКАЗ
МИНИСТРА ОБОРОНЫ СССР
№ 203
15 августа 1969 г.
г. Москва.
О ПРИСВОЕНИИ ИМЕНИ ВЕРХОВНОГО СОВЕТАУКРАИНСКОЙ ССР ХАРЬКОВСКОМУ ГВАРДЕЙ-СКОМУ ВЫСШЕМУ ТАНКОВОМУ КОМАНДНОМУ УЧИЛИЩУ
Учитывая большую работу по подготовке высококвалифицированных офицерских кадров для Вооруженных Сил, заслуги, связанные с освобождением Украины в годы Великой отечественной войны, и в связи с 25-летием Харьковского гвардейского высшего танкового училища

П Р И К А З Ы В А Ю:

Присвоить училищу имя Верховного Совета Украинской ССР и впредь его именовать «Харьковское гвардейское высшее танковое командное училище имениВерховного Совета Украинской ССР».

Заместитель Министра обороны СССР
Маршал Советского Союза
И. ЯКУБОВСКИЙ

В 1975 году за большие заслуги в подготовке офицерских кадров для Вооруженных Сил и в связи с 30-летием Победы в Великой Отечественной войне училище было награждено орденом Красной Звезды.

У К А З
Президиума Верховного
Совета СССР
За большие заслуги в подготовке офицерских кадров для Вооруженных Сил СССР и в связи с 30-летием Победы Советского народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г. н а г р а д и т ь

ОРДЕНОМ КРАСНОЙ ЗВЕЗДЫ

Харьковское гвардейское высшее танковое командное училище имени Верховного Совета Украинской ССР.

Председатель Президиума
Верховного Совета СССР
Н. Подгорный

Секретарь Президиума
Верховного Совета СССР
М. Георгадзе

• Гвардии полковник Титов Василий Сергеевич (с августа 1944 г. по 1946 г.).
• Герой Советского Союза гвардии генерал-лейтенант танковых войск Кашуба Владимир Нестерович (1946 - 1950), навечно зачислен в списки первой роты Харьковского гвардейского высшего танкового командного училища (приказ Министра обороны СССР № 221, от 30 августа 1967 года).
• Гвардии генерал- майор Юдин Павел Алексеевич. (с 31.08.50-3.06.56 г.)
• Герой Советского Союза гвардии генерал-майор танковых войск Зайцев Василий Иванович (с 1956 г. по 1966 г.).
• Гвардии генерал-майор Леонид Яковлевич Черниченко (с 1966 г. по 1971 г.)
• Гвардии генерал-майор Кузьмук И. Ф (с 1971 г. по 1973 г.)
• Гвардии генерал-майор Кутенков Ю. Ф.(с 1973 г. по 1986 г.)
• Гвардии генерал-майор Михайлов В. С.(с 1986 г. по 12 января 1992 г.)

• генералы армии ВС России Ю.Н.Якубов (выпуск 1967 г.), Н.Е.Рогожкин (выпуск 1973 г.), А.Ф.Маслов (выпуск 1974 г.), а также ВС Украины С.А. Кириченко (выпуск 1973 г.) и А.И. Кузьмук (выпуск 1975 г.);
• генерал-полковники В.М. Кожбахтеев (выпуск 1951 г.), В.А. Копылов (выпуск 1962 г., Г.Г. Кондратьев (выпуск 1965 г.), В.И. Комогоров (выпуск 1970 г.).

Среди них:

• командир 131-й отдельной мотострелковой бригады полковник Герой Российской Федерации (посмертно) Савин Иван Алексеевич (выпускник 1977 г.);
• командир 160-го гвардейского танкового полка полковник Буданов Юрий Дмитриевич (выпускник 1987 г.);
• Герой Российской Федерации полковник Белявский Владимир Анатольевич (выпускник 1990 г.);
• начальник разведки 106-го полка морской пехоты Тихоокеанского флота Герой Российской Федерации (посмертно) гвардии майор Гапоненко Павел Николаевич (выпускник 1983 г.).

12 января 1992 года личный состав училища принял Присягу на верность украинскому народу. В сентябре 1997 года училище было переформировано в Харьковский институт танковых войск им. Верховной Рады Украины.

В 2001 году ему были возвращены почетные звания «гвардейский» и «ордена Красной Звезды».

С марта 2003 года институт становится структурным подразделением Национального технического университета «Харьковский политехнический институт». Выпускникам выдается Диплом бакалавра (командный факультет) и специалиста (инженерный факультет и факультет РХБз и экологии).

За достижения и весомый вклад в подготовку высококвалифицированных офицерских кадров по результатам 2003 года, институт вошел в число лучших высших учебных заведений Украины и награжден Дипломом лауреата конкурса «София Киевская».

За результаты учебной работы по итогам 2005 и 2006 годов, институт входит в число лучших военных учебных заведений Сухопутных войск Вооруженных Сил Украины.

С 1 сентября 2007 года, институт преобразован в Гвардейский ордена Красной Звезды факультет военной подготовки им. Верховной Рады Украины НТУ «ХПИ».

В ВС Украины училище (институт/факультет) возглавляли:

• гвардии генерал-майор Михайлов В. С. (1992 - 1993)
• гвардии полковник Попов В. П. (1993 - 1997)
• генерал-майор Кечев Н. А. (1997 - 2004)
• генерал-майор Сиротенко А. Н. (2004 - 2007)
• гв. полковник Серпухов А. В.(2007 - по настоящее время).

Горько осознавать, что выпускник училища 1975 года А.И. Кузьмук народный депутат Украины, бывший Министр обороны Украины (2004-2005 гг), также окончивший в 1983 году Военную академию бронетанковых войск имени Маршала Советского Союза Р.Я. Малиновского ныне заседает в Верховной Раде Украины поддерживает представителей националистов, «правого сектора» и бандеровцев, развернувших гражданскую войну на юго-востоке Украины. Выступает с антироссийскими заявлениями, поддерживает планы фашистской хунты по вступлению страны в НАТО и по усилению карательных операций в этих регионах. Как бывший коммунист спокойно взирает на то, как националисты избивают депутатов от компартии Украины в Раде и голосует за роспуск их фракции.

А как же память об отце –участнике Великой Отечественной войны, коммунисте и командире разведывательного батальона 20 – го танкового корпуса, награжденного орденом Отечественной войны II степени, за умелые действия в ходе Корсунь-Шевченковской операции, после войны дослужившегося до генерал-майора, заместителя командующего 1-й гвардейской общевойсковой армии, а последние годы возглавлявшего Харьковское высшее командное танковое училище, которое уже после смерти отца заканчивал сын, будущий министр и нардеп?

И все же, несмотря на сложные перипетии судьбы прославленного училища, поздравляем его выпускников, оставшихся верными принятой на плацу училища присяге, с честью и достоинством пронёсших через года и несущих в настоящее время звание выпускников Хаги-Ваги (так они называли свою альма-матер) со славной годовщиной. Подавляющее большинство из них не поступилось своими честью, совестью и достоинством ради карьеры и сиюминутных политических привилегий, оставшись верными идеалам братства и дружбы народов бывшего СССР, воспитанных на скреплённых кровью славных боевых традициях отцов и дедов.

Владимир Петров

Тацинский рейд генерал-майора Василия Баданова стал одной из самых славных страниц Великой Отечественной войны. В декабре 1942 года, когда обстановка под Сталинградом оставалась очень напряженной, войска его 24-го танкового корпуса прорвали фронт и вышли к немецкому тыловому аэродрому, который располагался в станице Тацинской и использовался для обеспечения снабжения окруженной советскими войсками армии Паулюса. За этот подвиг 26 декабря 1942 года танковый корпус был переименован во 2-й Гвардейский, ему было присвоено наименование «Тацинский», а сам генерал Василий Баданов был награжден орденом Суворова II степени за номером один.

Говоря о Тацинском рейде, нельзя не задуматься и роли личности в . Руководил операцией человек, который долгое время своей жизни посвятил сугубо мирной профессии Василий Михайлович Баданов (1895-1971) был педагогом. В юности он успешно окончил учительскую семинарию, однако многое изменила Первая мировая война. В 1916 году он заканчивает Чугуевское военное училище и к революции командует уже ротой, будучи поручиком. После возвращения домой с фронта он снова берется за учительский труд, возвращаясь в армию только в 1919 году, теперь уже в ряды РККА. В целом после окончания Гражданской войны его военная карьера пошла вверх. В январе 1940 года он был назначен на должность директора Полтавского военного автомобильного технического училища, а 11 марта 1941 года уже непосредственно перед войной принял на себя командование 55-й танковой дивизией из состава 25-го механизированного корпуса. То, что бывший поручик царской армии не попал под «нож» репрессий в 1937 году, свидетельствует о том, что Баданов родился под счастливой звездой, он был «человеком звездного часа». Этот час пробил в декабре 1942 года, навсегда вписав имя генерала в историю.

Приближалось католическое рождество 1942 года, а у берегов Волги зрела кульминация грандиозного сражения, которое в будущем ознаменует своим результатом коренной перелом в войне. Войска Манштейна пытались всеми силами пробиться к Сталинграду, деблокировав окруженную у города армию Паулюса. Для этого была организована операция «Винтергевиттер» («Зимняя буря», буквальный перевод «Зимняя гроза»), которая стала для советского командования тактической неожиданностью. Советское командование ожидало деблокирующего удара немецких войск, но не с южного направления, а с западного, где расстояние между основными силами немецких армий и окруженной группировкой было минимальным.

Василий Михайлович Баданов, весна 1942 года

Немецкое наступление началось 12 декабря 1942 года и на первом этапе развивалось очень удачно. 302-я стрелковая дивизия Красной армии, которая приняла на себя основной удар немцев, достаточно быстро была рассеяна и во фронте 51-й армии возникла брешь. Этот факт обеспечил немецким деблокирующим частям быстрое продвижение вперед. Уже к концу дня немецкая 6-я танковая дивизия, которая составляла костяк наступающей группировки и была недавно переброшена из Франции, вышла на южный берег реки Аксай. В это же время 23-я немецкая танковая дивизия, переброшенная с Кавказа, достигла реки Аксай в районе севернее Небыкова. 13 декабря, переправившись через Аксай, 6-я танковая дивизия смогла выйти к поселку Верхне-Кумский, где была остановлена контратаками советских частей на 5 дней, которые в конечном итоге и решили во многом судьбу немецкого контрудара. Когда 20 декабря части немецкой группировки вышли к реке Мышкова (до окруженной группировки Паулюса оставалось 35-40 км), они встретили там части подошедшей 2-й гвардейской армии Сталинградского фронта. К этому моменту немцы потеряли в боях уже до 230 танков и до 60% своей мотопехоты.

Находившаяся в окружении группировка немецких войск под Сталинградом снабжалась по воздуху и сдаваться в декабре 1942 года не собиралась. Снабжение окруженных частей производилось с крупного аэродрома, расположенного в станице Тацинская. Именно в этот момент, когда части Манштейна продолжали свои попытки по деблокированию войск Паулюса, Василий Баданов получил о командующего армией Ватутина свою главную боевую задачу. Танковому корпусу Баданова надлежало провести что-то похожее на грандиозную разведку боем. Операция во многом была рассчитана на героизм без оглядки на обстоятельства и потери. Прорвавшись через позиции 8-й итальянской армии, 24-му танковому корпусу надлежало выйти в тыл немцам, решив сразу три задачи: попытаться отрезать оперативную группу немецких войск от Ростова-на-Дону, отвлечь на себя немецкие войска, которые были нацелены на Сталинград и разгромить аэродром у станции Тацинской, который использовался для снабжения окруженной 6-й армии Паулюса.

24-й танковый корпус генерал-майор Василий Баданов принял в апреле 1942 года. После тяжелых боев под Харьковом, где корпус потерял практически 2/3 своего состава, он был выведен на переформирование. До декабря 1942 года корпус восстанавливал свою боеготовность, фактически находясь в резерве Ставки ВГК. К моменту Тацинского рейда в состав корпуса входили три танковых бригады: 4-я гвардейская танковая, 54-я танковая, 130-я танковая, а также 24-я мотострелковая бригада, 658-й зенитно-артиллерийский полк и 413-й отдельный гвардейский минометный дивизион. К моменту наступления в 24-м танковом корпусе укомплектованность танками составляла 90%, личным составом - 70%, автотранспортом - 50%. Всего в его составе насчитывалось до 91 танка (Т-34 и Т-70).

Первый этап наступления 24-го танкового корпуса прошел успешно. 19 декабря, будучи введенным в бой с Осетровского плацдарма в полосе действия 4-го гвардейского стрелкового корпуса, на участке фронта, который обороняли итальянские части, танковый корпус Баданова практически не встретил существенного сопротивления с их стороны. Блокирующие части, которые были задействованы в глубине итальянского фронта, в водосборном бассейне реки Чир, вскоре обратились в бегство под напором атак советских войск, бросая на поле боя орудия и автомобильную технику. Многие итальянские офицеры срывали знаки различия и пытались скрыться. Танкисты Баданова давили итальянцев, буквально как клопов. По воспоминаниям самих танкистов, они встречали боевые машины, которые буквально потемнели от крови. Несмотря на то, что немцам стало известно о продвижении танкового корпуса русских, «перехватить» его они не успели. За пять дней стремительного марша танкисты Баданова смогли преодолеть 240 километров.

При этом в ходе действий советских войск 8-я итальянская армия была фактически разгромлена. Более 15 тысяч ее солдат попали в плен. Остатки итальянских дивизий отходили, бросая технику и склады с продовольствием и боеприпасами. Многие штабы снимались с места, теряя связь с частями, все спасались бегством. При этом 8-я итальянская армия, которая к осени 1942 года насчитывала в своем составе примерно 250 тысяч солдат и офицеров, потеряла убитыми, ранеными и пленными половину своего состава.

К восьми часам вечера 21 декабря 24-й танковый корпус смог достичь населенного пункта Большаковка. После этого Василий Баданов приказал командирам 130-й танковой бригады подполковнику С. К. Нестерову и командиру 54-й танковой бригады полковнику В. М. Полякову переправить свои соединения по уцелевшим мостам через реку Большая, обойдя Большинку с северо-запада и севера, и к исходу 21 декабря овладеть данным населенным пунктом. В это же время 4-й гвардейской танковой бригаде, которой командовал полковник Г. И. Копылов, была поставлена задача к утру 22 декабря освободить от противника Ильинку. Преодолев водную преграду, части 130-й танковой бригады смяли боевое охранение противника и ворвались на северо-восточную окраину Большинки и завязали там бой. Не обладая информацией о силах наступающих советских войск, противник бросил свои резервы против 130-й танковой бригады. В это время 54-я танковая бригада нанесла по противнику удар с северо-западного направления. 21 декабря к 23 часам село было захвачено.

Тяжелые бои корпус начал вести лишь на подступах к Тацинской. Так с трудом удалось захватить Ильинку, которую, как ни странно, очень упорно обороняли полбатальона немцев и до полутора сотен казаков, которые вступили в вермахт. При этом уже перед Тацинской в баках танков оставалось менее половины запасов топлива, а база снабжения корпуса располагалась на удалении в 250 километров в Калаче. При этом корпусных средств подвоза топлива и боеприпасов было явно недостаточно, но корпус успешно наступал и в таких условиях.

Второй этап наступательной операции - это непосредственно штурм станицы Тацинской. Он начался утром 24 декабря в 7:30 после удара реактивных минометов «Катюша» из состава 413-го Гвардейского минометного дивизиона. После этого на немецкий тыловой аэродром, с которого едва успел унести ноги генерал Мартин Фибиг командующий 8-го корпуса люфтваффе, ринулись советские танки. Удар был нанесен одновременно с трех сторон, сигналом к общей атаке стал артиллерийский налет «Катюш» и переданный по радиосвязи сигнал «555».

Вот, что позднее вспоминал немецкий летчик Курт Шрайт о том, как это произошло: «Утро 24 декабря 1942 года. На востоке забрезжил слабый рассвет, освещая еще серый горизонт. В этот момент советские танки, на ходу ведя огонь, внезапно врываются в станицу Тацинскую и на аэродром. Самолеты вспыхивали, как факелы. Всюду бушевало пламя пожаров, рвались снаряды, взлетали на воздух складированные боеприпасы. По взлетному полю метались грузовики, а между ними носились отчаянно кричащие люди. Кто же отдаст приказ, куда направиться пилотам? Взлетать и уходить в направлении Новочеркасска - вот все, что успел приказать генерал Фибиг. Начинается форменное безумие. Со всех сторон на взлетную полосу выезжают и стартуют самолеты. Все это происходит под огнем противника и в свете разгоревшихся пожаров. Небо распростерлось багровым колоколом над тысячами погибающих солдат, лица которых выражали безумие. Вот один транспортный самолет Ю-52, не успев подняться в воздух, врезается в советский танк и взрывается со страшным грохотом. Вот уже в воздухе сталкиваются «Хейнкель» с «Юнкерсом» и разлетаются на мелкие обломки вместе со своими пассажирами. Рев авиамоторов и танковых двигателей смешивается с ревом взрывов, орудийным огнем и пулеметными очередями, формируя чудовищную музыкальную симфонию. Все вместе это создает в глазах зрителя тех событий полную картину разверзшейся преисподней».

Менее чем через 12 часов генерал-майор Василий Баданов докладывал по радиосвязи, что задача выполнена. Станица Тацинская и аэродром противника были захвачены. Немцы потеряли до 40 самолетов (крупные командные «приписки», которые довели количество уничтоженных и захваченных самолетов практически до 400, появились гораздо позднее). Но самым главным итогом было то, что окруженная группировка Паулюса лишилась базы снабжения по воздуху. Однако немцы не сидели, сложа руки. Еще ночью 23 декабря Манштейн, понимая, что уже не пробьется к Паулюсу, передислоцирует 11-ю танковую дивизию и 6-ю танковую дивизию, против корпуса Баданова. Они движутся форсированным маршем с целью остановить продвижение советского танкового корпуса. Танковые дивизии немцев сумели клещами зажать корпус Баданова, по которому теперь непрерывно работает артиллерия и совершает удары немецкая авиация. Уже 24 декабря передовые отряды из состава 6-й немецкой танковой дивизии при поддержке подразделений штурмовых орудий захватывают районы, расположенные севернее Тацинской.

К 25 декабря в составе корпуса Баданова оставалось в строю 58 танков: 39 средних танков Т-34 и 19 легких танков Т-70, при этом боеприпасы и ГСМ были на исходе. Утром 26 декабря в расположение корпуса при поддержке 5 танков Т-34 смогли пробиться 6 грузовиков с боеприпасами, а также 5 бензозаправщиков. Больше никакого снабжения корпус получить не сможет. Примерно тогда же Василий Баданов узнает о том, что его корпусу было присвоено звание гвардейского.

Ватутин пытался помочь Баданову, отправив на помощь два моторизованных корпуса и две стрелковые дивизии, однако генерал Раус, который командовал немецкой 6-й танковой дивизией, сумел отразить все атаки советских войск. Части генерал-майора Баданова оказались в окружении, сопротивляясь отчаянно. Многие солдаты корпуса сражались буквально до последнего патрона. Горящие в станице Тацинской силосные башни и зернохранилища подсвечивали ужасающую картину боев - искореженные противотанковые орудия, разбитые транспортные колонны снабжения, обломки самолетов, горящие танки, обмороженных до смерти людей.

27 декабря Василий Баданов докладывает Ватутину о том, что ситуация очень серьезная. Снаряды на исходе, в корпусе серьезные потери в личном составе, удерживать Тацинскую более не представляется возможным. Баданов просит разрешения на прорыв корпуса из окружения. Но Ватутин приказывает удерживать станицу и «только если произойдет худшее», постараться вырваться из окружения. Реалистично оценивая свои возможности и ситуацию, генерал-майор Баданов лично принимает решение о прорыве. Морозной ночью 28 декабря оставшиеся силы 24-го танкового корпуса сумели нащупать слабое место в немецкой обороне и прорвались из окружения в район Ильинки, переправились через реку Быстрая и соединились с советскими частями. При этом в живых осталось всего 927 человек, едва десятая часть корпуса, который начинал наступление 19 декабря 1942 года. Более крупные и свежие силы не смогли пробиться им на выручку, а они смогли выйти из окружения, совершив настоящий подвиг.

Верховный Совет и Советское Верховное главнокомандование отметили героизм частей 24-го танкового корпуса, их доблестное сопротивление до конца и беспримерный танковый рейд в глубоком немецком тылу, которые стали замечательным примером для всей остальной Красной Армии. За время своего рейда 24-й танковый корпус отчитался об уничтожении 11292 солдат и офицеров противника, было взято в плен 4769 человек, подбито 84 танка, уничтожено 106 орудий. Только в районе Тацинской было уничтожено до 10 батарей противника. После Тацинского рейда в войсках появилась шутка о том, что лучшим средством для борьбы с немецкой авиацией являются гусеницы танков.

Сам же Василий Баданов в итоге дослужился до генерал-лейтенанта. Через два года во время Львовско-Сандомирской наступательной операции он получил тяжелое ранение и контузию. После излечения в августе 1944 года генерал-лейтенант Василий Баданов был назначен на должность начальника управления военно-учебных заведений Главного управления формирования и боевой подготовки бронетанковых и механизированных войск Советских Армии. Так произошло возвращение боевого генерала к педагогической деятельности.

Памятник-мемориал «Прорыв»

Источники информации:
http://warspot.ru/191-tanki-protiv-lyuftvaffe
http://windowrussia.ruvr.ru/2012_12_25/Tacinskij-rejd
http://gosu-wot.com/tank-general-badanov
Материалы из свободных источников

Одним из критических дней Сталинградской битвы стало 23 августа 1942 года, когда 14-й танковый корпус Вермахта под командованием генерала фон Виттерсгейма прорвался к Волге. За 11 часов, проходя в среднем по 5-6 км в час, танки 16-й Вестфальской танковой дивизии, находившейся на острие атаки, почти не встретив сопротивления, преодолели 50-60 км и на участке шириной в несколько километров вышли к Волге севернее Латошинки.

Сталинградская битва стала крупнейшим сухопутным сражением в истории человечества – более полугода на маленьком клочке земли миллионы людей уничтожали друг друга при помощи стрелкового оружия, тысяч самолётов, танков и десятков тысяч орудий. Почти все здания и сооружения города были разрушены, при этом с обеих сторон погибло более двух миллионов человек. Точные же цифры жертв этой битвы неизвестны до сих пор и не будут известны уже никогда.
Одним из критических и самых кровавых дней этой битвы стало 23 августа 1942 года, когда 14-й танковый корпус Вермахта (одна танковая и две моторизированных дивизии) под командованием генерала фон Виттерсгейма прорвался к Волге. В форсировании Дона корпус участия не принимал – его переправили в районе Песковатки на уже захваченный плацдарм. Танки по понтонному мосту длиной 140 метров переправлялись на участок берега, удерживаемый пехотинцами 51-го пехотного корпуса Вермахта, и рассредоточивались на нём.

Колонна немецкой техники переправляется по понтонному мосту через реку Дон

23 августа 1942 года в 4:30, после авианалёта и артиллерийской подготовки, 14-й танковый корпус в составе около 200 танков и 300 автомашин перешёл в наступление, прорвав слабую линию обороны частей 62-й армии. Расстояние от Дона до Волги корпус Виттерсгейма преодолевал по кратчайшему пути – там, где ещё при Петре Первом планировалось строить Волго-Донской канал. За 11 часов, проходя в среднем по 5-6 км в час, танки 16-й Вестфальской танковой дивизии, находившейся на острие атаки, почти не встретив сопротивления, преодолели 50-60 км и на узком участке шириной в несколько километров вышли к Волге севернее Латошинки. Южнее станции Котлубань немцы перерезали железную дорогу Сталинград-Фролово и закрепились на захваченных позициях, обеспечив оборону образовавшегося коридора от возможных атак с севера и юга.

Стремительное продвижение немецкой бронетехники сдерживали очаги сопротивления, которое оказывали немногие советские подразделения выдвигавшейся к передовой 87-й стрелковой дивизии. Подразделения немецкой мотопехоты оставались для блокирования и подавления этих очагов, а также временного обеспечения безопасности флангов 14-го танкового корпуса, в то время как танки 16-й дивизии прорывались дальше и уже в 15:00 были в полукилометре от Волги. Вот что писал об этом эпизоде Пауль Карель в своей книге «Сталинград. Крах операции «Блау»:

«После полудня, ближе к вечеру, командир головного танка кричал в ларингофон командирам других боевых машин: «Справа очертания Сталинграда!»

Но продолжение наступления на северные окраины города, где располагался целый ряд предприятий, для немцев оказалось затруднительным.

Танки немецкой 16-й танковой дивизии движутся на Сталинград

Дело в том, что для прикрытия от атак с воздуха железнодорожной и авто-гужевых переправ Сталинградского тракторного завода (далее – СТЗ), производившего танки, и завода «Баррикады», на котором изготавливались пушки, здесь были размещены батареи 1077-го и 1078-го зенитных артиллерийских полков (далее – ЗенАП). Большой проблемой зенитчиков стало то, что перед ними не было ни пехотных, ни каких-либо других позиций советских войск – наступления противника здесь не ждали. Кроме того, зенитки не были снабжены бронированными щитами, которые могли бы уберечь расчёты от разрывов снарядов, а на вооружении многих батарей находились малокалиберные зенитные автоматические пушки, чьи 20- и 37-мм снаряды были бесполезны для борьбы со средними немецкими танками.

Положение зенитчиков осложнялось и тем, что 23 августа по приказу Гитлера была осуществлена одна из самых кровавых акций устрашения времен той войны – бомбардировка Сталинграда. В первой половине дня активной бомбардировке группами по 5-15 самолётов подверглась именно северная часть города – немецкие самолеты атаковали позиции зенитчиков, СТЗ и завод «Баррикады». К 14:00 батареи 1077-го ЗенАПа отразили до 150 самолетоналетов, сбив при этом 7 самолетов противника. В своей книге «Я была на войне» М.И. Матвеева, в то время – разведчица 748-го ЗенАПа, вспоминает:

«Первая половина дня. Налеты в нашем секторе обычные. Группы небольшие. Чуть почаще, чем раньше. Полк встречает их огнем отдельных батарей… На севере по-прежнему сильно бомбят. Пыль, дым заволокли цеха Тракторного, «Баррикады». Латошинки от нас не видно. Но тоже, наверно, бомбят».

Несколько позднее, в 16 часов 18 минут начался налет на Сталинград, ставший случаем самого массового применения бомбардировочной авиации за всю историю человечества. 4-й и 8-й корпуса Люфтваффе бомбили город, за сутки совершив до 2000 самолето-вылетов и сбросив 1000 тонн бомб. Одна только бомбардировочная эскадра KG51 «Эдельвейс» пять раз поднималась в воздух в полном составе. Город горел – из разбитых нефтеналивных цистерн, установленных на берегу Волги, в воду вылились тысячи тонн нефтепродуктов. Река запылала, а вместе с ней горели заводы и фабрики. Стирались с лица земли не только предприятия, воинские части или инфраструктура города, но и гражданские объекты, в том числе – жилищный фонд. Вспоминает М.И. Матвеева:

«Их уже видно. И курсом 90, и курсом 180, и 45, и 125, и... со всех сторон. «Хейнкели». Эти выше всех. «Дорнье». Тоже высоко. За ними – ниже еще, и еще, и еще. «Юнкерсы-88», «Юнкерсы-87» – весь альбом немецких самолетов, по которому мы когда-то изучали их… И по нему плывут, плывут, плывут самолеты. От горизонта до зенита… Бомбы рвутся уже в центре города, на берегу Волги. Первые попали в хорошо знакомые мне и видимые с Дар-Горы здания. Дом пионеров и роддом на Пушкинской... Крыша роддома рухнула, из окон вырываются языки пламени».

Августовский зной благоприятствовал распространению пожаров, и Сталинград был практически стёрт с лица земли. Точные потери среди мирных жителей и защитников города в этот день неизвестны до сих пор, общепринятым считается число в 40 тысяч человек.

Немецкие пикирующие бомбардировщики «Юнкерс» Ю-87 в небе над горящим Сталинградом

В это время около 15:00 к позициям 12-й батареи 1087-го ЗенАП, прикрывавшей железнодорожную и автогужевую переправы у посёлка Латошинка, вышли первые тридцать танков 16-й дивизии генерал-полковника Хубе. Командир батареи лейтенант М.А. Баскаков сообщил на КП полка:

«Танки противника находятся в 500 метрах западнее ОП (предположительно – опорного пункта) в лощине. Батарея заняла противотанковую оборону. Приказ не допустить немцев к Волге выполним. Будем сражаться до последней капли крови».

Но выполнить этот приказ было практически невозможно – у зенитчиков оставалось слишком мало снарядов, да и малокалиберные зенитные орудия батареи могли нанести мало вреда наступавшим немецким танкам Pz.Kpfw.III и Pz.Kpfv.IV. Тем не менее, батарея открыла огонь по немецкой бронетехнике. Когда же танки достигли артиллерийских позиций, в ход пошло стрелковое оружие и ручные гранаты. Почти все батарейцы (43 человека) погибли. Интересно, что паромная переправа работала весь вечер, и даже ночью на левый берег Волги переправлялись грузы. Немецкие танки и орудия не могли свободно появиться на высоком правом берегу, так как легко уничтожались огнём кораблей Волжской флотилии и артиллерии, стрелявшей с противоположного берега.

Расчёт 37-мм автоматической зенитной пушки 61-К на боевой позиции в районе Сталинграда

24 августа в 8 часов утра последним рейсом от правого берега у Латошинки уходили паром и катер «Рутка». Матросам парома пришлось рубить концы, так как немцы, ночью занявшие позиции на берегу, открыли огонь из танковых пушек, пулемётов и ручного стрелкового оружия. В результате этого обстрела на пароме погибших не было, а на «Рутке» погиб матрос.

Неожиданное появление немецких танков на берегу Волги вызвало у руководства города настоящий переполох. Командующий Юго-Восточным фронтом генерал-полковник А.И. Ерёменко писал:

«Звонок телефона прервал мои мысли. Говорил товарищ Малышев со Сталинградского тракторного… Он сообщил:

– С завода наблюдаем бой, идущий севернее города. Зенитчики дерутся с танками. Несколько снарядов уже упало на территории завода. Танки противника движутся на Рынок. Заводу грозит опасность. Наиболее важные объекты мы приготовили к взрыву.

– Пока ничего не взрывать, – ответил я. – Завод оборонять во что бы то ни стало. Нужно немедленно приготовить к бою рабочую дружину и не допустить противника к заводу. К вам уже вышла поддержка.

Затем товарищ Малышев передал трубку генерал-майору Н.В. Фекленко (начальнику Сталинградского автобронетанкового центра – прим. автора), который доложил:

– Я нахожусь в танковом учебном центре, имею до двух тысяч человек и тридцать танков; решил оборонять завод.

– Решение правильное, – отвечаю я. – Назначаю вас начальником боевого участка. Немедленно организуйте оборону завода силами учебного центра и рабочей дружины. К вам перебрасываются две бригады: одна танковая и одна стрелковая».

Командующий Юго-Восточным фронтом генерал-полковник А.И. Ерёменко

Тут же были возвращены обратно в Астрахань нефтеналивные танкеры, переправлявшие каспийскую нефть вверх по Волге. В этот же день взорвали с таким трудом построенный понтонный мост через Волгу в районе СТЗ, строительство которого завершили днем ранее. Поступило распоряжение немедленно выдвинуть на северную окраину Сталинграда ополченскую бригаду, сформированную ещё в июле из одного ополченского батальона Кировского района и двух батальонов с завода СТЗ (командовал бригадой инженер-технолог завода Н.Л. Вычугов). Кроме того, на СТЗ перебрасывалась 99-я танковая бригада (далее – ТБ) подполковника П.С. Житнева, которая смогла прибыть на позиции только 25 августа.

Также в помощь заводчанам был отправлен сводный батальон морской пехоты (численностью в 260 человек под командованием капитана 3-го ранга П.М. Телевного), который прибыл на северную окраину СТЗ вечером 23 августа. Интересно, что часть бойцов батальона была вооружена старыми немецкими винтовками, поднятыми с затонувшей баржи. Группа кораблей Волжской флотилии в составе канонерских лодок «Усыскин» и «Чапаев» и пяти бронекатеров (№ 14, 23, 34, 51, и 54, из которых два – с реактивными установками М-13 и М-8), заняла позицию в истоке реки Ахтуба (напротив северной окраины Сталинграда у восточного левого берега Волги). Оттуда корабли оказывали огневую поддержку морской пехоте и ополченцам, действуя по заявкам корректировщиков.

Моряки Волжской флотилии высаживаются в Сталинграде

На СТЗ начали формирование танковой роты, которая должна была поддержать бронёй и огнём ополченцев и морпехов. Дело в том, что СТЗ стал единственным из советских танковых предприятий, оказавшимся в зоне боёв, оборудование и кадры которого не были сразу же эвакуированы на Урал или в Сибирь. Производство в его цехах было окончательно остановлено только 13 сентября 1942 года, когда бои шли уже непосредственно на территории завода.

В июле 1942 года СТЗ выпустил 451 танк, а к 20 августа сталинградцы собрали 240 машин. Руководство СССР уделяло заводу особое внимание – 6-го, 11-го, 16-го и 21-го числа каждого месяца его директор должен был рапортовать Государственному комитету обороны о выполнении плана производства. В ночь с 18 на 19 августа в город на Волге прилетел народный комиссар тяжёлого машиностроения В.А. Малышев, чтобы на месте разобраться с проблемами и нуждами СТЗ. Он ещё находился в Сталинграде, когда пришло известие о появлении в нескольких километрах от завода немецких танков.

Танки Т-34 «Ответ Сталинграда» на площади в Сталинграде перед отправкой на фронт

В связи с бомбардировкой 23 августа на СТЗ работал только сборочный цех, использовавший для сборки танков задел готовых узлов, произведённых другими цехами предприятия. К вечеру была готова танковая рота из 12-ти танков Т-34.

Несмотря на то, что немцы захватили Латошино, сопротивление на северных окраинах Сталинграда им подавить не удалось. В бой с танками вступили 11 советских зенитных батарей, часть из которых была вооружена 76-мм орудиями 3-К и 85-мм орудиями 52-К, чьи снаряды пробивали броню средних танков Pz.Kpfw.III и Pz.Kpfv.IV.

Основной удар приняли на себя 1-й и 5-й дивизионы 1077-го ЗенАП, прикрывавшие СТЗ с севера. На 3-й батарее был смертельно ранен её командир старший лейтенант Г.В. Гойхман, и его заменил лейтенант И.П. Кошкин. Вскоре и Кошкин был тяжело ранен – ему оторвало кисть руки. Из четырёх орудий батареи было разбито три, но одно остававшееся упорно продолжало обстреливать немецкие танки. До наступления ночи немцам так и не удалось ворваться на позиции зенитчиков.

Схема прорыва к Волге 14-го танкового корпуса генерала Виттерсгейма

Ночью автоматчики мотоциклетного батальона 14-й Вестфальской танковой дивизии просочились в тыл батареи. На следующий день немецкий фельдфебель писал домой (цитата приводится по книге Энтони Бивора «Сталинград»):

«Вчера мы дошли до железной дороги… Захватили эшелон с оружием и техникой, который русские не успели разгрузить, а также взяли много пленных, половина из них – женщины. Лица их столь отвратительны, что мы старались вообще на них не смотреть. Слава Богу, операция не заняла много времени».

Зенитчики заняли круговую оборону и продержались до утра, когда они были деблокированы, и батарея с единственным уцелевшим орудием сменила позицию. Согласно боевому донесению, за 23 августа батарея уничтожила 14 танков, одну минометную батарею и до 80 солдат и офицеров противника.

В этот день погиб командир 1-го дивизиона 1077-го ЗенАП старший лейтенант Л.И. Доховник и личный состав его штаба. В критический момент боя немецкие танки прорвались на командный пункт (далее – КП) дивизиона, где артиллеристы не имели средств противотанковой обороны. Тогда Доховник вызвал огонь на себя – огнём артиллерии атака была отбита, но под «дружеским» огнём погибли все находившиеся на КП.

Панцергренадеры 16-й танковой дивизии Вермахта, вышедшие к берегу Волги под Сталинградом

Когда немецкие танки вышли к позициям 4-й батареи 1077-го ЗенАП, расположенным в районе рабочего посёлка Спартановка, она как раз подвергалась авиационному налёту. Получив с наблюдательного пункта донесение о появлении немецкой бронетехники, командир 4-й батареи старший лейтенант Н.С. Скакун приказал выдвинуть первое и второе орудия в заблаговременно подготовленные капониры. Зенитчикам пришлось двумя орудиями отражать воздушный налет, а ещё двумя – наземную атаку. Батарея вела бой полтора часа, зенитчики один за другим выбывали из строя, и к прицелам встали заместитель командира батареи лейтенант Е.А. Дерий и политрук И.Л. Киселев. Согласно боевому донесению, в этот день батарея уничтожила 2 немецких самолёта, 18 танков и 8 автомашин с пехотой противника.

На другую, 5-ю батарею 1077-го ЗенАП под командованием старшего лейтенанта С.М. Черного вышли сразу 80 танков противника. Зенитчики отбили атаку, при этом командир батареи получил тяжёлую контузию, однако не оставил боевого поста. Его примеру последовали и многие другие тяжелораненые зенитчики. Если судить по боевому донесению, батарея подбила 2 самолёта, 15 танков противника, уничтожила десятки немецких солдат и отстояла свои позиции. 8-я батарея сообщила о 8-ми уничтоженных танках и 80-ти автоматчиках.

Расчет советского 76,2-мм зенитного орудия 3-К ведет огонь по наземным целям. На заднем плане видны стволы еще двух таких орудий

Другим батареям повезло меньше. 6-я, под командованием старшего лейтенанта М.В. Рощина, подпустила противника на дистанцию 700 метров и открыла огонь. По боевым донесениям, за полтора часа боя батарея подбила 18 танков, самолёт Хе-111 и 2 грузовика, но когда закончились боеприпасы, уцелевший личный состав был вынужден покинуть боевые позиции, по возможности уничтожив всю оставшуюся к тому времени невредимой материальную часть. Полностью полегла 7-я батарея лейтенанта А. И. Шурина.

Вторую половину 23 и первую половину 24 августа 1077-й ЗенАП вёл неравный бой с превосходящими силами противника и ценой огромных потерь удержал свои позиции. Согласно боевым донесениям, за сутки тяжелейшего боя зенитчики уничтожили и подбили 83 танка, 15 автомашин с пехотой, 2 цистерны с горючим, истребили свыше 3-х батальонов автоматчиков и сбили 14 самолетов противника.

Подбитые немецкие танки PzKpfw III Ausf.G на дороге

Зарубежные историографы не подтверждают эти цифры, утверждая, что немецкие танкисты, практически не понеся потерь, 23 августа уничтожили 37 советских зенитных орудий. Скорее всего, потери немецких танковых подразделений в советских боевых донесениях были завышены, но и тот факт, что в этот день немецкие танкисты, как ни старались, не смогли прорваться к СТЗ, говорит о том, что огонь советских зенитчиков 1077-го и 1078-го ЗенАП был не таким уж безрезультатным.

Между тем, на заводе заканчивался сбор ополченских истребительных батальонов и их вооружение. Во дворе завода комплектовались 12 танков, на которые в спешке не нанесли номера, а некоторые из них даже не успели окрасить. Формировались и экипажи танков, за рычаги садились танкисты 21-го и 28-го отдельных учебно-танковых батальонов (далее – ОУТБ) – специальных танковых подразделений, где проходили обучение танкисты-фронтовики и выпускники танковых училищ. По некоторым данным, появление немецких войск застало их на танковом полигоне, располагавшемся в полукилометре от завода. Имитировав атаку на учебных танках, танкисты заставили противника ретироваться, тем самым облегчив боевую задачу зенитчикам.

Ополченцы СТЗ идут мимо полуразрушенного цеха

Танкисты ОУТБ зачастую были одеты в грязные синие и чёрные робы, что позднее породило легенду, будто за рычаги отправлявшихся с завода танков садились заводские рабочие. Эта легенда правдива лишь отчасти – для первых двенадцати танков часть механиков-водителей и командиров танков действительно набиралась из заводчан, но воевали они недолго. Уже 25 августа их вернули обратно на СТЗ, так как производство танков не останавливалось, и квалифицированные кадры были нужнее в цехах.

Каждая «тридцатьчетвёрка» должна была уходить на фронт с двойным боекомплектом снарядов. К счастью, на СТЗ хранился огромный запас боеприпасов и вооружений, которыми комплектовались готовые танки. К 23 августа на заводских складах было сконцентрировано 1 тыс. 7,62-мм танковых пулемётов ДТ, 50 тыс. 76-мм снарядов для танковых пушек Ф-24 и 5 млн. 7,62-мм патронов к пулемётам. Патроны и пулемёты хранились на территории завода, а вот склад со снарядами оказался у самой линии внезапно образовавшегося фронта, проходившего в ту ночь по впадавшей в Волгу реке Сухая Мечётка. Река отделяла рабочий посёлок Рынок (северный берег, где находились немцы) от посёлка Спартановка.

Подготовленные к обороне танки снабдили боеприпасами, имевшимися на заводе, но, по воспоминаниям выживших танкистов, в ту ночь они получили боекомплекты, в которых было только по два бронебойных снаряда. К складу, где хранилась основная часть орудийных боеприпасов, отправился сборный отряд, состоявший из военных приёмщиков, «безлошадных» танкистов 21-го и 28-го ОУТБ и рабочих завода. Командовал им инженер-майор Кинжалов. За ночь эти люди переместили почти всё содержимое склада на завод, поэтому в дальнейшем проблем с обеспечением танков боеприпасами не возникало.

С пулемётами у защитников завода тоже возникли определённые проблемы. Дело в том, что на танковых пулемётах ДТ сошки, прицельные планки и мушки не предусмотрены, поэтому заводским «кулибиным» пришлось спешно их изготавливать и приделывать к неприспособленному для этого оружию, чтобы вооружить им пеших ополченцев.

Ополченцы СТЗ на защите своего завода от наступающих немецких войск. Боец на переднем плане вооружен танковым пулеметом ДТ, снабжённым сошками и прицельным устройством, изготовленными на заводе

В помощь защитникам северной окраины Сталинграда была переброшена часть танков вновь формировавшегося 23-го танкового корпуса. Вспоминает Иосиф Миронович Ямпольский:

«23 августа нам зачитали приказ командующего БТВ фронта генерала Штевнева о наступлении на немецкие части, прорвавшиеся в районе поселка Тракторного завода. Город горел после тяжелой бомбежки. Нефть из поврежденных хранилищ загорелась и хлынула к Волге. Река горела в буквальном смысле. Все небо было закрыто сотнями немецких бомбардировщиков. Нашу бригаду зачислили в 23-й танковый корпус, понесший огромные потери в предыдущих июльских боях. Командир корпуса генерал Абрам Матвеевич Хасин лично подошел к каждому командиру, пожал руку, напутствуя в бой. Немецкие танки стояли в полутора километрах от территории заводского поселка и ожидали, пока их пехота подтянется. Если бы они в тот день рванули вперед, не ожидая со своей немецкой пунктуальностью соответствующего приказа, – битвы на Волге возможно бы не было...»

24 августа 1942 года в 4:40 утра боевая группа 16-й танковой дивизии под командованием полковника Крумпена, в состав которой входили танковые, артиллерийские, сапёрные и миномётные части, после обработки авиацией советских позиций двинулась на штурм Спартановки. Но теперь, помимо уцелевших после вчерашнего кровопролитного боя зенитных орудий, по немецким танкам били и советские танки. Заградительный огонь вели и корабли Волжской флотилии, и дивизионы дальнобойной артиллерии, расположенные на левом берегу Волги.

Немецкий солдат и танк Pz.Kpfw. III во время боя на окраине Сталинграда

Вскоре в бой двинулись «тридцатьчетвёрки», которые были отремонтированы или собраны на заводе. Командир танка в первой сформированной на СТЗ танковой роте Н.Г. Орлов вспоминал:

«Вдруг налетел командующий бронетанковыми войсками (скорее всего, речь идет о наркоме В.А. Малышеве – прим. автора), говорит: «Немцы прорвались к Волге! Идут прямо на завод!»… Первую команду мы получили двигаться туда и остановить танки у реки. Ну а команды простые: «За мной!», «Вперёд!». Атака была очень мощная. Несколько танков оказалось подбито. Немцы тоже потеряли много танков вместе с экипажами. Мы продвигались узкими колоннами, выгнали немцев оттуда (скорее всего, речь идёт о поселке Спартановка – прим. автора). А затем мой танк наехал на мину, разорвалась гусеница, и танк завертелся на месте. Я вылез из танка и пока бежал к другому, меня ранило. Первая пуля угодила в шлем, сбила меня с ног. Только я встал, вторая пуля попала в плечо. И уже у самого танка, когда командир открывал люк, мне в грудь попала третья пуля, прошла навылет, и у меня в глазах потеменело».

Вспоминает И.М. Ямпольский:

«Там для меня впервые случился встречный бой с немецкими танками. Два из них моему экипажу удалось сжечь».

Подбитый советский танк Т-34 в Сталинграде

Летом 1942 года немецкие средние танки уже не были такими беспомощными в боях с советскими Т-34, как за год до этого. В процессе подготовки к летнему наступлению в танковые дивизии Вермахта начали поступать модернизированные Pz.Kpfw.III и Pz.Kpfv.IV, снабжённые, соответственно, 50-мм танковыми пушками KwK 39 L/60 и 75-мм пушками KwK 40 L/43. До начала летнего наступления 16-я танковая дивизия была укомплектована следующими танками:

Часть этой техники была потеряна во время боёв на реке Миус и на Дону, но дивизия постоянно получала пополнение материальной части. Общепризнанным числом танков, имевшихся на вооружении 16-й Вестфальской танковой дивизии, является 200 машин. Таким образом, к северной окраине Сталинграда прорвалось крупное бронетанковое соединение, которое могло принести защитникам города много бед.

Для борьбы с немецкими танками рабочие СТЗ, помимо готовых танков, выкатывали на позиции и танки с неисправной ходовой и даже, через какое-то время, бронекорпуса, на которых не были установлены башни. Неподвижные танки закапывались в капониры и использовались как неподвижные артиллерийские точки, а корпуса – как пулемётные. Вспоминает И.М. Ямпольский:

«Танки были, тракторный завод продолжал выпускать машины почти до конца сентября (на самом деле до 13 сентября – прим. автора). Но использовать танки массированно мы не могли. Обычно рассредоточивались по две-три машины на разных участках для поддержки пехоты. Если танк подбивали, то его окапывали, превращая в ДОТ. А вот немцы перли танковой массой».

Танкисты, артиллеристы, зенитчики, ополченцы и морские пехотинцы 24 августа смогли отбить немецкое нападение и удержать Спартановку за собой. 25 и 27 августа ими предпринимались отчаянные попытки отбить у немцев и поселок Рынок, но каждый раз, захватив его, плохо организованные и не имеющие единого командования моряки и ополченцы вновь откатывались обратно за Сухую Мечетку. Большой проблемой было то, что их командиры плохо координировали свои действия с 99-й ТБ, которая была переброшена на северный фас обороны города. В состав 99-й ТБ были включены танковые подразделения учебных батальонов, уже воевавшие здесь, а в дальнейшем все танки, выпускаемые СТЗ, поступали на пополнение материальной части именно этой бригады.

Немецкий танк Pz.Kpfw.IV Ausf.G, подбитый в районе Сталинградского тракторного завода

Такое неграмотное ведение боёв приводило к неоправданным потерям среди танкистов, ополченцев и морпехов. Когда 28 августа для рекогносцировки на оборонительные позиции в Спартановке прибыл будущий герой северного сектора обороны Сталинграда командир 124-й стрелковой бригады полковник С.Ф. Горохов, он обнаружил, что морские пехотинцы потеряли до 40 % личного состава (убитыми – 22 человека, ранеными 45 – человек, пропавшими без вести – 54 человека), а рабочие ополченских батальонов деморализованы и многие из них оставили боевые позиции. В результате все имевшиеся в секторе войска, в том числе, и 99-я ТБ (ненадолго, до первых чисел сентября), были подчинены Горохову.

29 августа бригада при поддержке пяти танков 99-й ТБ, роты морской пехоты и бронекатеров отбила, наконец, посёлок Рынок. До конца сражений в Сталинграде этот населённый пункт был неприступным северным пунктом обороны 62-й армии. Это позволило со временем эвакуировать часть оборудования и рабочих СТЗ, а также значительную часть населения Сталинграда. За период с 23 августа по 13 сентября 1942 года рабочие завода собрали и отремонтировали около 200 танков Т-34. Кроме того, в качестве неподвижных огневых точек для армии ими было передано 170 башен и корпусов танка Т-34, вооружённых танковыми пушками и пулемётами.

13 сентября бои начались на территории самого СТЗ, из-за чего работы в цехах пришлось остановить. 14 октября противнику удалось овладеть тракторным заводом и на фронте около 2,5 км прорываться к Волге. 15 октября штаб 6-й армии объявил:

«Большая часть тракторного завода в наших руках. Остались лишь небольшие очаги сопротивления позади линии немецких войск» .

Однако от последующего разгрома этот локальный успех 6-ю армию не спас.

19 ноября советские войска начали операцию «Уран», в результате которой уже к 23 ноября все немецкие войска, пребывавшие в Сталинграде и его окрестностях, в том числе и 14-й танковый корпус Вермахта, были окружены. К тому времени корпусом уже командовал бывший командующий 16-й танковой дивизией Хубе, ставший в ноябре того же года генералом. 26 января окружённые в городе немецкие войска были рассечены на две неравные группы: северную, оборонявшуюся в районе СТЗ и завода «Баррикады»; и основную, закрепившуюся в остальных контролируемых немцами частях города.

Расчёт немецкого 50-мм противотанкового орудия PaK 38 на одном из перекрестков Сталинграда

31 января 1943 года командующий 6-й армией фельдмаршал Паулюс подписал капитуляцию, и основная часть оборонявшейся в Сталинграде группировки немецких войск сдалась. Но северная группа отказалась выполнять приказ о сдаче. Только 2 февраля 1943 года, после трёх дней постоянных артиллерийских обстрелов и атак советских войск командующий северной группой генерал-полковник Штрекер подписал текст капитуляции. 21-я армия пленила около 18 тысяч человек, еще 15 тысяч человек сдались 62-й армии – среди них были и немногие уцелевшие танкисты, артиллеристы и пехотинцы 14-го танкового корпуса. Командующего корпусом в плен взять не удалось – в январе 1943 года Хубе по приказу Гитлера покинул Сталинградский котёл на самолёте. Таким образом, оборона Сталинграда, начавшаяся 23 августа 1942 года в районе СТЗ, здесь же и завершилась.

Советские солдаты идут мимо дымящегося немецкого танка Pz.Kpfw. IV в районе Сталинграда